Название: Сон разума
Фандом: J2
Автор: Swenigora
Бета: Маленькая сосна
Артер: Brais
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дженсен/Джей (Джаред).
Дисклаймер: отказываюсь
Жанр: антиутопия, кинки
Размер: макси (20000 слов)
Саммари: написано на заявку: мир поделен на людей-людей и людей-животных. Люди-животные не имеют никаких прав и живут в статусе животного со всеми вытекающими.
Дженсен Эклз владелец фермы, на аукционе он приобретает новую коровку. Но потом все идет не так.
Предупреждение: Дойка! Очень много дойки! Пони-плей! Доги-стайл! Джаред последовательно жеребец, коровка, собачка. Текст не имеет никакого отношения к реальным людям и не выражает моего отношения к ним.
читать дальшеПролог
«Эвитум - сложный белок животного происхождения. Открыт профессором Манделом в 21** году. Содержится в сперме высших приматов и человека. В настоящий момент является основой большинства лекарственных препаратов. Также широко используется в косметологии и пищевой промышленности».
Википедия
По улице смеясь и разговаривая шла компания молодых парней. А навстречу им ехал крытый фургон. Поравнявшись с парнями, машина остановилась, и из нее выскочило около десятка фигур, затянутых в черные кожаные комбинезоны. Головы подъехавших людей закрывали маски, скрывая лица и делая их похожими друг на друга, деталями невидимого механизма, бездушного и беспощадного. В руках каждый держал короткую палку, чем-то напоминающую полицейскую дубинку, но только без упора.
Фигуры окружили ребят и стали теснить к фургону. Секунду назад это были веселые, беззаботные парни, а сейчас они на глазах превращались в человеческий материал, не распадающийся на отдельные лица и личности. Просто сырье.
Только двое из попавших в облаву не захотели сразу смириться и принять свалившееся им на голову несчастье и попытались бежать. Рефлекторная конвульсия, заранее обреченная на неудачу. Их тут же поймали и для острастки и в назидание остальным потыкали палками, которые на деле представляли собой гибрид полицейской дубинки и электрошокера. От ударов током беглецы не смогли устоять на ногах и упали на землю. Люди в черном лениво попинали полупарализованных людей, но без особой жестокости. Меньше всего им были нужны сломанные кости. Зато на остальных парней зрелище равнодушной расправы произвело нужное впечатление. Они покорно подошли к фургону и забрались внутрь. Туда же забросили и неудачливых беглецов. Люди в черном сноровисто забрались следом, и машина уехала.
Как ни странно, происходящее не вызвало никакой реакции у остальных прохожих. Они так и продолжали идти по своим делам, старательно делая вид, что ничего не видели.
Через час эта же самая машина остановилась перед железными воротами какого-то промышленного предприятия. Сработал фотоэлемент и ворота поползли в сторону, открывая проезд в большой ангар. Первыми из фургона выпрыгнули мужчины в масках, а за ними уже начали вылезать молодые парни. Их было гораздо больше той компании, которую схватили на улице. Мужчины в комбинезонах встали в две шеренги, образуя живой коридор, ведущий к дверям. Пленники находились в состоянии шока, не в силах до конца осознать свое положение, неспособные даже на попытку сопротивления. Оказалось, не все. Один из парней рванул в сторону, попытавшись прорваться сквозь строй, но его действия не увенчалась успехом. Его толкнули обратно к остальным, да еще и стукнули пару раз, чтобы не рыпался. После этого порядок восстановился, и скоро вся партия скрылась в дверях. Мужчины в масках попрыгали обратно в фургон, ворота открылись, и машина уехала.
За дверью оказалось большое помещение, в котором вновь прибывших встречали новые фигуры, так же облаченные в комбинезоны, только желтые. Закрытые масками лица создавали сюрреалистическое ощущение механистичности происходящего вокруг.
Каждого входящего хватали двое, защелкивались наручники, руки поднимали кверху и зацепляли за свисающий сверху крюк, затем с привычной сноровкой раздевали, причем рубашку или футболку - у кого что - просто разрезали. Ошметки одежды бросали в стоявшие тут же мусорные контейнеры. На всю процедуру уходило пара минут от силы, и тут крюк начинал двигаться, заставляя прицепленного к нему человека перемещаться дальше. А на освободившееся место подъезжал уже следующий крюк и все повторялось сначала. Мужчины в комбинезонах работали быстро, так что еле переставляющие от испуга ноги парни не успевали толком ничего осознать, как уже оказывались голыми и прикованными к общей ленте транспортера. Когда вся партия вновь прибывших была обработана, в противоположном конце ангара открылись ворота, и лента с крюками поехала вперед, заставляя прицепленных к ней людей двигаться дальше.
В следующем зале уже не было никаких людей в костюмах. Это было длинное узкое помещение с облицованными кафелем стенами. По внешнему виду оно напоминало душевое отделение какого-нибудь захудалого спортивного клуба и по сути именно им и являлось.
Как только вся партия пленников оказалась внутри, двери закрылись и со всех сторон на привязанных беззащитных людей обрушились потоки воды. Напрасно несчастные старались увернуться от болезненных струй, вытянутые вверх руки не позволяли прикрыться, и потоки воды обрушивались не только на спину и живот, но били и по члену, мошонке, вызывая болезненные вскрики.
Наконец мытье закончилось.
Открылись новые ворота, и жуткий конвейер из человеческих тел поехал дальше. Мокрые, дрожащие от пережитого унизительного мытья парни обреченно двинулись вперед. Больше никто не пытался сопротивляться. Удивительно, но обычная вода оказалось эффективнее электродубинок.
В следующем помещении находилось только два человека в костюмах и масках. Они надевали на парней специальные электронные ошейники. Здесь лента почти не тормозила. Застегнуть на шее ошейник занимало секунд пятнадцать-двадцать.
Дальше шел медицинский блок. Люди в нем были одеты в белые костюмы, а их лица закрывали белые маски. Они деловито перемещались между телами, производя с ними всевозможные медицинские манипуляции. Брали кровь в пробирки, измеряли давление, температуру, пульс, слушали сердце, прикладывали какие-то приборчики к груди и голове. Вся эта суета производила ощущение бестолковости, но на самом деле была четко организована. Не прошло и десяти минут, как всех осмотрели, обмерели, и лента двинулась дальше. Правда, без двух парней, которых после произведенных медицинских измерений отцепили от нее. Остальные смотрели на счастливчиков, не подошедших по медицинским параметрам, с откровенной завистью. Парней увели в какой-то боковой проход.
И наконец партия новичков попала в доильный цех.
Огромное помещение, поделенное на маленькие загончики прозрачными пластиковыми перегородками, которые ничего не скрывали от посторонних глаз. В каждом таком отсеке находилось по одному мужчине, привязанному к странному сооружению, по внешнему виду напоминавшему гибрид секс-машины и гинекологического кресла. Два ремня - один через грудь, второй через живот - притягивали тело к скамье, не давая двигаться. На члены всех мужчин были надеты гофрированные трубки, служащие для отвода спермы. Дальше на скамье крепилась секс-машина.
У многих из глаз катились слезы, но были и совершенно отрешенные безразличные лица. То, что они тоже производят сперму, можно было понять только по сотрясавшей их тело дрожи.
*****
Против ферм протестовали, на них нападали, поэтому они тщательно охранялись. Пытались провести законы об их полном закрытии, но там, где это удавалось сделать, тут же возникали подпольные фермы.
Страны третьего мира, где о демократии вообще не слышали, тоже не остались в стороне.
Эвитум был дороже любого наркотика, а для его производства нужны только половозрелые мужчины. Впрочем, мальчики подходили даже лучше. А ведь на юге половое созревание происходит быстрее. Поэтому в этих странах контингент на фермах состоял исключительно из подростков двенадцати — четырнадцати лет.
Решение о разведении скотинок стало выходом из тупика. За основу взяли мужчин с необратимыми психическими отклонениями, вся жизнь которых в любом случае проходила бы только в стенах специализированных психиатрических клиник.
Вот эти ненормальные и стали первыми коровками. Затем уже стали образовываться племенные фермы, и постепенно все вошло в цивилизованное русло. Нормальным полноценным людям больше не было необходимости бояться за свою жизнь и свободу. Эвитум стал производиться в достаточном количестве. В обществе не стало людей с психическими отклонениями, и отпала необходимость тратить огромные деньги на их содержание.
Часть 1 Жеребец
- Уважаемые господа, лот номер двадцать три. Возраст двадцать два года, рост шесть футов, вес…
Дженсен Эклз начал было внимательно слушать данные выставляемого экземпляра, но, услышав про рост, тут же потерял интерес.
Товар снова не для него. Непонятно, на что он надеялся, приезжая в четверг. Коровок продавали по средам, а сегодня на торгах был лошадиный день. Вот их в основном и выставляли на аукцион.
- Сто фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Громкий голос распорядителя торгов вывел Дженсена из задумчивости, и он обернулся посмотреть на того, кто решил приобрести объявленный лот.
- Привет, Джеффри.
- Да-да, привет, Эклз!
Джеффри Морган - владелец одной из самых крупных конюшен в их городке. Судя по сосредоточенному лицу приятеля и рассеянному ответу, лошадка его заинтересовала.
Дженсену тоже стало любопытно: что же там за сокровище?
Он развернулся к помосту и стал разглядывать выставленный экземпляр.
В лошадках Эклз разбирался слабо, хотя на бега захаживал и даже делал ставки. Но разбогатеть таким образом никогда не собирался и заранее считал эти деньги выкинутыми на ветер.
Стоящий на помосте жеребец был высоким, немного худощавым – ничего, с помощью протеинов и стероидов мышечная масса быстро нарастет - с длинными стройными ногами, широкими плечами, мощной грудной клеткой и роскошной гривой слегка вьющихся темных волос, достающих чуть ли не до ягодиц. Уздечка, привязанная к кольцу, закрепленному на высоте десяти футов, не давала жеребцу возможности опустить голову, подчеркивая красивую длинную шею, и он стоял вытянувшись вверх, весь словно натянутая струна, и от этого казался еще выше и стройнее. Торги его немного нервировали, и он время от времени переступал ногами, словно проверял: на месте ли. Лот был хорош, и, судя по табличкам, поднимавшимся в разных концах зала, так считали многие.
Любуясь жеребцом, Дженсен невольно скосил взгляд на его причиндалы. Профессиональное любопытство. Для лошадок этот параметр не имел большого значения. Скорее наоборот. Для бегов использовались исключительно кастрированные экземпляры. Так проще и безопаснее.
Однако этот жеребец кастрирован не был. Скорее всего, его собирались оставить на племя, и, судя по тому, что Дженсен видел, не зря. Но теперь в любом случае кастрации жеребцу не избежать. Городок у них был небольшой, и племенных конюшен в нем сроду не водилось.
- Сто двадцать пять фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Визгливый голос распорядителя торгов ввинчивался в уши не хуже работающей дрели. Дженсен поморщился и неожиданно поднял табличку, повышая ставку.
- Сто тридцать фунтов! Джентльмен во втором ряду!
Большинство присутствующих бросили на него раздосадованные взгляды, а Морган сзади рассерженно зашипел:
- Эклз, скотина, зачем ты это делаешь?! На черта тебе жеребец?! Решил перепрофилироваться?
- Не сердись, Джеффри. Но ты только глянь, какие у него яйца! Это же не меньше двадцати миллилитров за раз. Не хочу, чтобы вы тут такое богатство под скальпель пустили.
- Да он же у тебя не в одно стойло не поместится!
В словах Моргана была доля правды. Стандартный рост коровок не превышал пять, максимум пять с половиной футов, и все оборудование фермы рассчитывалось именно на такой размер. Но Дженсен глаз не мог оторвать от тяжелой, налитой семенем мошонки жеребца. Несмотря на волнение, отсутствие специальной сбруи и предпродажной подготовки, которую всегда проводили с коровками, стремясь максимально подчеркнуть размеры их мошонки, яйца жеребца все равно впечатляли.
- Ничего, что-нибудь придумаю.
Его предложение еще несколько раз пытались перебить, но не активно. В среднем коровки стоили дороже лошадок, и Дженсен мог позволить себе слегка завысить цену. Остальные же покупатели не были в этом заинтересованы. Жеребец был еще совсем молодой, необъезженный. Его только предстояло приучать к седлу и качалке, и неизвестно, как он будет себя вести при этом. Данные конечно хорошие, но рисковать, переплачивая за кота в мешке, никто не собирался.
Морган, расстроенный тем, что Эклз увел у него из-под носа понравившийся лот, не стал с ним разговаривать, а сразу же по окончании торгов, буркнув что-то нечленораздельное, ушел.
Дженсен больше ничего покупать не собирался, поэтому сразу после подписания всех бумаг и перевода денег был совершенно свободен. Доставка купленного товара до места входила в пакет услуг, оказываемых аукционом.
От нечего делать Дженсен решил прогуляться в дальний конец рынка, где продавались домашние любимцы. Он любил на них смотреть. Покупать не собирался, так как считал баловством и бесполезной тратой денег, но, бывая на торгах, никогда не упускал случая зайти в этот отдел рынка и полюбоваться на забавные игрушки. Иногда он даже представлял, как покупает себе такого любимца и тот скрашивает его одинокие вечера, сидя у ног или даже… хм, но тут же прогонял эту мысль. Ферма отнимала слишком много времени и сил, чтобы, придя домой, заботиться о ком-то еще..
Сегодня выбор был не особо велик. Все ж таки середина недели - в торговле затишье. Вот в выходные в этих рядах будет не протолкнуться. Хотя большинство, как и Эклз, будут простыми зеваками. Все любимцы были как на подбор - маленькие, не выше четырех с половиной футов росту, изящного телосложения, с небольшими хрупкими конечностями. Говорили, что ступни им помещают в специальные колодки, чтобы замедлить рост. Из-за этого они почти не могли ходить прямо, предпочитая передвигаться на четвереньках. Дженсен походил между рядами. Любимцев не продавали на аукционе. Игрушка - она и есть игрушка, пользы от нее никакой.
Хотя по популярности бега лошадок стояли чуть ли не на первом месте в индустрии развлечений, Дженсен все равно не воспринимал их всерьез. То ли дело – фермерство! Вот это серьезно, важно и вызывает гораздо большее уважение!
Он всегда гордился тем, что фермер, и не скрывал этого.
Его ферма была одной из самых современных и хорошо оборудованных в их штате. И качество производимой продукции подтверждали несколько сертификатов, полученных на самых престижных выставках.
Все процессы были максимально автоматизированы и компьютеризованы, чтобы свести необходимость в ручном труде к минимуму. У каждой коровки имелся собственный чип, с помощью которого контролировались параметры ее жизнедеятельности и качество производимого продукта. Основываясь на этом, рассчитывался рацион питания, необходимое количество стимулятора, а также индивидуальный график доения. У продукта, производимого на ферме Эклза, всегда были высокие показатели не только содержания белка, что в общем-то несложно, но и микроэлементов, так что на недостаток спроса он никогда не жаловался.
Жеребца доставили на ферму к вечеру.
Новенького Дженсен как обычно, встречал сам. Он всегда лично контролировал размещение новичков и первую дойку. Наблюдал за их реакцией, зная, что чем спокойнее и комфортнее будет чувствовать себя коровка на новом месте, тем выше и качественнее будет надой.
Да и потом в первый месяц обязательно несколько раз на дню заходил в стойло, предпочитая перестраховаться, а не доверять автоматам, компьютерам и наемным работникам. Мало ли что.
Жеребец нервничал. За сегодняшний день он получил больше впечатлений, чем за всю предыдущую жизнь, так что из фургона для перевозки его пришлось выводить почти силой.
Дженсен сделал это сам, не доверяя скотникам.
- Ну-ну, Джей, спокойно… Теперь это твое имя, привыкай. Никто тебя не обидит… Джей, хороший, послушный, Джей, не будет вырываться и брыкаться...
Всем своим коровкам, хотя у него их и было больше двухсот, Дженсен давал имена. Эта традиция осталась на ферме еще с прадеда. Так повелось: не номера, а имена. Немного сентиментально, но Дженсену нравилось. Он старался почаще произносить новое имя, чтобы жеребец скорее к нему привык. Лошадки считались самыми эмоциональными и нервными из скотинок, превосходя в этом даже любимцев.
- Вот так, Джей. Пошли, сейчас тебя помоют. Ты ведь любишь мыться? Конечно, любишь, а потом мы приведем тебя в порядок. У тебя очень красивая грива, но теперь ты не лошадка, теперь ты коровка, а коровке совсем не нужно столько волос. Коровка должна быть гладенькой. Мы тебя намажем приятной-приятной мазью, и ты станешь у нас самой гладкой и красивой коровкой…
Дженсен говорил спокойным, ровным голосом, уверенно гладя рукой по крупу, и от этих действий жеребец успокоился и покорно пошел за хозяином.
Первым делом жеребца следовало помыть и провести удаление волос. Разве что гриву Дженсен решил пока оставить - уж очень роскошная. Конечно, Джим будет ворчать, где это видано, чтобы у коровки были волосы на голове, но кто тут хозяин, в конце концов?
Все коровки на ферме содержались в идеальной чистоте. Такой же порядок царил в стойлах, не говоря уже о доильном цехе. Это было еще одним залогом получения высококачественного продукта. Дженсен очень гордился, что на его ферме ни разу не случилось массовой эпидемии. Он даже держал на полставки ветеринара, который обязательно раз в три дня делал профилактический обход коровок и тщательно следил за состоянием их здоровья.
Жеребца привели в помывочный блок. Подобное помещение имелось на любой ферме, конюшне или питомнике. Здесь жеребец сразу почувствовал себя уверенно, перестал дрожать и спокойно дал снять сбрую.
Все тело жеребца обхватывали плотные кожаные ремни, прикрепленные на груди и спине к металлическим кольцам. Два ремешка потоньше проходили между бедрами, очерчивая мошонку и уходя в промежность, а потом выныривая из нее и подсоединяясь к кольцу на спине.
Передние конечности жеребца были одеты в плотные хлопчатобумажные чехлы и также пристегнуты к кольцу на спине, на ногах - высокие, длиной почти до середины голени, гетры и ножные чехлы из толстой кожи с плотной подошвой.
Для будущей коровки эта амуниция была лишней. Так что ее просто срезали, не разбираясь в хитростях креплений.
Обычно коровок не привязывали во время помывки, но для жеребца сделали исключение, а то еще дернется и поранит себя. Потом хлопот не оберешься приучать преодолевать страх.
Передние конечности жеребца закрепили на поручне, привинченном к стене на высоте пять с половиной футов. После этого жеребца заставили прогнуться в спине и в таком положении задние конечности прикрепили к вделанным в пол скобам.
В таком неустойчивом положении он не мог брыкаться.
Скотник включил душ, отрегулировал температуру воды и принялся за дело. Видимо, до продажи жеребца держали на пастбище. Его кожа, там, где ее не прикрывала сбруя, была бронзового цвета. Белые незагорелые полоски создавали ощущение, что жеребец поменял черную сбрую на белоснежную.
После мытья гриву закрепили на голове, чтобы не мешала, а все тело жеребца покрыли мазью для удаления волос и разрушения волосяных луковиц. Она немного раздражала кожу, и жеребец нетерпеливо переступал ногами, мотал головой и шумно вздыхал.
Через пятнадцать минут мазь смыли. Кожа после процедуры покраснела, особенно это было заметно на незагорелых участках. Скотник растер жеребца успокаивающим лосьоном, а затем принес из подсобки штатив высотой около семи футов с прикрепленной к нему резиновой грелкой с трубкой. Резиновая трубка заканчивалась длинным тонким пластиковым наконечником. Скотник смазал его прозрачным гелем и осторожно ввел в задний проход жеребца. Грелка была наполнена теплой кипяченой водой. Почувствовав, что в его тело вливается жидкость, жеребец снова забеспокоился. Он дернулся в сторону, замотал головой и принялся переступать ногами в надежде избавиться от инородного предмета в своей заднице.
- Но, но… успокойся, Джей… все хорошо… это не больно. Никто тебе больно не сделает и не обидит.
Скотник удерживал жеребца, обхватив его за бедра. А Дженсен надавливал на спину, поглаживая и бормоча успокоительные слова.
- Вот так, мой хороший, вот так… сейчас ты будешь совсем-совсем чистый, как положено доброй коровке. Сейчас…
Когда вода в грелке закончилась, трубку вытащили и подставили жеребцу между ног таз.
Затем всю процедуру повторили сначала. Во второй раз жеребец вел себя значительно спокойнее, наверное понял, что ничего плохого с ним не делают. На этот раз краник повернули только на пол-оборота, вода текла медленнее и промывание длилась дольше.
Дженсен гладил жеребца не только по спине, но и водил круговыми движениями ладони по животу, стараясь расслабить мышцы.
- Потерпи, потерпи немного... Вот так, видишь же, совсем и не больно, наоборот, приятно. Хорошо же, когда ты такой чистый. Ты такой красивый, умный. Вот так, подержи немного воду в себе. Ты же можешь, я знаю, что можешь…ты же послушный. Вот так, моя умница…
Когда процедуру повторили в третий раз, жеребец окончательно перестал бояться, но по нетерпеливым движениям головой было ясно, что неподвижно стоять ему явно надоело.
- Все, все… В последний раз. Зато теперь ты у нас настоящая коровка. Чистенький, без волос. Сейчас поймешь, как хорошо быть коровкой. Не бойся…
Когда все закончилось, скотник тщательно вытер промежность и ноги жеребца от остатков воды. Штатив унесли обратно в подсобку, а жеребца освободили из креплений. По привычке он старался завести передние конечности за спину, но так как кольца, к которому их обычно крепили, там больше не было, то просто держал их на весу.
Вот теперь жеребец был готов для знакомства с доильным цехом.
Часть 2 Коровка
На ферме Эклза в этом цеху находилось пятьдесят доильных аппаратов. Весь процесс дойки был четко отработан и рассчитан буквально по минутам. Коровки по очереди заходили на дойку и занимали свои места. Затем дояры проходили по рядам, закрепляя спермоотсосы, и включали доильные аппараты. Сама дойка длилась тридцать минут. Затем коровки расходились по стойлам, где их ждала еда и питье, и трехчасовой отдых до следующей дойки. Таким образом, в сутки каждую коровку доили в среднем шесть раз. Ферма работала круглосуточно.
Конечно, это было в идеале. Далеко не все коровки могли производить сперму так быстро, несмотря на сверхкаллорийное питание и специальные добавки, ускоряющие процесс образование семени. Поэтому у большинства коровок были индивидуальные графики. Некоторые доились только четыре или пять раз, пропуская дойки. Коровок в возрасте переводили на трехразовую или даже двухразовую дойку. Поэтому в цеху всегда имелось несколько простаивающих аппаратов.
Помещение цеха не разделялось никакими перегородками, что действовало на новичков успокаивающе. Видя спокойствие остальных коровок, вновь прибывшие не упрямились и разрешали делать с собой все, что нужно.
Но недаром лошадки всегда считались самыми нервными из скотинок.
Стоило жеребцу войти в помещение, как в нос ему ударил специфический запах возбужденных коровок. Несмотря на непрерывно работающую вентиляцию, он постоянно стоял в этом помещении. Жеребец тут же остановился и начал настороженно оглядываться. Его ноздри широко раздувались, и весь вид говорил о крайней степени испуга. В таком состоянии жеребец мог наделать много бед. Дженсен был этому готов и быстро накинул ему на голову предусмотрительно захваченный плотный мешок, отсекая от зрительных ощущений и запахов. Неожиданно оказавшись в темноте, жеребец дернулся бежать, но двое дояров крепко удерживали его за передние конечности, не причиняя лишней боли, но и не давая поблажки. Скотинка должна быть послушной. И это в большей степени достигается уверенностью и сноровкой работающих с ней людей, чем наказанием. На ферме Эклза применяли сдерживающую сбрую и электрокнут только в самых крайних случаях.
Обычно ко времени продажи каждая скотинка проходила достаточную тренировку на племенных фермах, где их разводили и приучали к послушанию. Поэтому Дженсен был уверен, что более жестких мер не должно понадобиться, и не ошибся. Почувствовав крепкую хватку державших его скотников, жеребец больше не сопротивлялся и покорно пошел туда, куда его вели.
Доильный аппарат имел простую конструкцию.
Коровка вставала на четвереньки на небольшой подиум, на котором имелось восемь креплений. В эти крепления помещались передние и задние конечности. Как только все восемь точек оказывались под давлением, крепления автоматически защелкивались и открывались ровно через сорок минут после фиксирования.
Это делалось для того, чтобы коровка во время дойки не дернулась в сторону и не покалечила себя. Затем член коровки вставлялся в спермоотсос, уходящий внутрь подиума, в котором располагался резервуар для сбора спермы. После того, как коровка занимала нужное положение, из стены выдвигался стержень с утолщением на конце. На конце утолщения имелось отверстие, через которое медленно вытекала маслянистая жидкость. Это утолщение входило в задний проход коровки и, совершая возвратно-поступательные движения, стимулировало предстательную железу. Нужный режим обычно выставляли вручную, когда коровку доили в первый раз. И Дженсен не доверял этот процесс никому. Осторожно регулируя настройки, он менял скорость, угол наклона и глубину проникновения, пока не добивался устойчивого семяизвержения. Потом компьютер запоминал нужные параметры и воспроизводил их во время следующих доек. У каждой коровки был свой режим стимулирования. Толщину насадки меняли в зависимости от степени раздоенности.
Сейчас Дженсен навинтил самую тонкую. Жеребец был новичком.
- Джим, смотри, какой красавец!
- Красавец-то красавец, но что-то он великоват. Даже не знаю… у нас на такой рост не рассчитано. Сможем отрегулировать машину?
- Я не хуже тебя знаю диапазон роста, там ограничение шесть футов.
- Так он вроде почти. А если еще вырастет?
- Когда вырастет, тогда и будем думать. А пока у него в самый раз.
Похлопывая ладонью по крупу, Дженсен заставил жеребца опуститься на колени и занять правильное положение.
- Вот, Джей, привыкай и запоминай. Так надо правильно стоять при дойке.
С жеребца сняли мешок, и он с интересом осматривался, насколько позволяла не очень удобная поза.
Дженсен взял трубку и поднес ее к вялому члену жеребца. На ощупь кожа на члене была нежная и холодная. Дженсен начал уверенно двигать рукой, заставляя жеребца возбудиться. Это было несложно, учитывая, что на племенных фермах жеребцов держали со связанными за спиной передними конечностями, а на член надевали специальную упряжь, которая не позволяла возникновению нормальной эрекции, не говоря уже о том, чтобы кончить. Эту упряжь снимали только во время случек или продажи. Так что не прошло и минуты, как член жеребца налился силой и был вполне готов к дойке.
- Молодец. - Дженсен погладил жеребца по ягодице и вставил головку члена в трубку, которая тут же с негромким хлопком присосалась к возбужденной плоти. - Вот так. А теперь давай посмотрим, как тебе нравится…
На подиуме имелось табло, фиксировавшее скорость наполнения резервуара спермой. По тому, как быстро мелькали или замирали на нем цифры и выставлялся подходящий режим. Правда, одновременно смотреть на табло и крутить ручки было не очень удобно. Поэтому обычно с этой работой Дженсену помогал справляться Джим – старший дояр.
Эклз размазал рукой по поверхности насадки масло и смазал задний проход жеребца.
Даже после промывания девственная дырочка была плотно сжата. Жеребец все еще немного трусил и рефлекторно поджимал ягодицы, а значит, и сфинктер. Со временем это, конечно, пройдет, но Дженсену не хотелось, чтобы первая дойка ассоциировалась у жеребца с болью, поэтому он надел тонкие латексные перчатки и, смазав палец, осторожно просунул его в задний проход, чтобы облегчить проникновение насадке. Несмотря на самый маленький размер, рядом со сжавшимся отверстием она выглядела непомерно большой и толстой.
- Расслабься, Джей. Все хорошо…. Давай, расслабляйся… сейчас тебе будет приятно… вот увидишь, тебе понравится…хорошая коровка, хорошая. Давай, Джей, пусти меня…
Спокойный голос снова возымел свое действие, и жеребец перестал зажиматься. Немного покрутив пальцем и для верности добавив еще один, Дженсен развел пальцы внутри ножницами и покрутил кисть, так чтобы максимально расширить задний проход. После этого он вытащил пальцы и быстро вставил на их место насадку. Обильно смазанный маслом цилиндрик легко вошел в подготовленное отверстие. Жеребец немного дернулся, но скорее от неожиданности, чем от боли.
- Вот видишь... Все хорошо. Умница. И нисколько не больно. А сейчас будет еще лучше… Немного потерпи, пока мы тут разбираемся, что тебе больше придется по вкусу. Потерпишь?.. Вот и умница, Джей… вот и молодец…
Тем временем Дженсен осторожно двигал насадку, пытаясь найти нужный угол и попасть в точку воздействия на железу. Одну руку он держал на спине жеребца, чтобы чувствовать реакцию тела. Наконец под рукой пробежала дрожь, и Джей слабо дернулся.
- Прекрасно… Что, Джей, понравилось?.. Конечно, понравилось... Я и не сомневался.
При каждом толчке по телу жеребца пробегала волна дрожи и наконец тот сам начал подаваться задом, стараясь посильнее насадиться.
- А ты быстро входишь во вкус! Может, возьмем насадку потолще? Как считаешь, Джим?
- На первый раз не стоит. Поначалу-то им всегда нравится, посмотрим, что к концу дойки будет. Всё ж таки в первый раз.
- Да я пошутил. Ничего, Джей, у тебя еще все впереди, наверстаешь... Ну ладно, давай, Джим, включим на маленькой скорости.
Дженсен отпустил стержень и нажал на кнопку «Пуск». Машина заработала, сохраняя выбранный угол наклона и глубину проникновения. Не прошло и нескольких минут, как жеребец содрогнулся всем телом, и на табло замелькали цифры 2-5-8-11-17-21…
- Джим, не забудь ввести эти данные в чип.
- Обязательно, мистер Эклз.
Выдав первую порцию, член жеребца немного опал, но не надолго. Машина работала, цилиндрик продолжал двигаться в начинающем припухать отверстии.
- 27… Вроде неплохо для первого раза. Как считаешь?
- Простите, хозяин, но из последних у Кира, к примеру, было 35, а у Пола - 33, а у…
- Джим, я знаю, что ты ходячая энциклопедия. Только нашел с кем сравнивать. Кир и Пол были уже раздоены, когда я их купил. А Джей у нас девственник. Сразу видно, что в производители готовили, берегли. Так что дай ему время, он себя еще покажет.
Тем временем жеребец снова содрогнулся всем телом, и на табло побежали цифры.
- Ну вот уже 56. Я же говорил… Первичный анализ уже сделан. И показатели неплохие. Для жеребца из него получилась очень даже неплохая коровка… Ну вроде все в порядке. Пошли, посмотрим, какое ты ему приготовил стойло.
Дженсен вместе с Джимом ушли в соседний зал, где располагались стойла.
Жеребец остался один.
Относительно, разумеется. Во время дойки в зале обязательно находились два дояра, следящие за порядком. Но они не обращали внимания на жеребца. Парни знали, что первое время с новичком всегда возится либо сам мистер Эклз, либо Джим Бивер – старший дояр. Остальным подходить к коровке не разрешалось, пока новичок не привыкнет.
В помещении стоял ровный гул от работающих машин, который смешивался с шумом, производимым коровками во время дойки. В основном, это было тихое сопение и вздохи.
- Джим, сколько там до конца смены?
- Десять минут. Может, выключить? Все равно больше в первый раз с него не выдоишь.
- Нет, пусть привыкает ко времени. Сегодня дашь ему двойную дозу стимулятора. Первую неделю подержим его на двойной порции. Посмотрим, что получится. Надо его железу разрабатывать, поэтому сегодня вставишь ему импульсный вибратор, да, как в прошлый раз, блокиратор не забудь.
- Не забуду. Вы меня всю жизнь попрекать этим будете? – Джим нахмурился, но Дженсен не стал извиняться. Такие ошибки опытному дояру совершать непростительно.
- Как там дела у Тома? Скоро на свадьбу позовешь?
- Уж и не знаю, когда он нагуляется! Говорит, еще слишком молод, чтобы обзаводиться семьей! Я ему ваше предложение передавал, но упрямый же. На ферме работать не хочет, брезгует. Хочет в город поехать, там поискать легкой жизни.
- Ну, ну… в городе небось своих таких бездельников достаточно. Ну как знает. Я бы его взял из-за тебя Джим, но на нет…
- Да разве ж я не понимаю, только разве балбесу свои мозги вложишь? Вот вчерась…
Джим начал рассказывать, какую очередную глупость учудил его великовозрастный сынок.
Дженсен сочувственно кивал, но особо не вслушивался. Бивер был лучшим дояром на его ферме и одним из лучших в их деле. Чувствовал коровок, умел найти к ним подход, в то же время не страдал излишней сентиментальностью, понимая, что ферма – это производство, а не приют для скотинок.
Эклз слышал, что в городах существуют такие. В них собирают выброшенных на улицу любимцев. Городские жители любят заниматься ерундой. Говорят, что в городах этих любимцев продают даже дороже, чем стоит хорошая дойная коровка. Дженсен, конечно, был уверен, что это преувеличение, но, учитывая глупость городских, с них станется. Сначала купить любимца за бешеные деньги, а потом на улицу выкинуть. Если ума нет, то его уже ниоткуда не возьмешь.
Раздался мелодичный звон, возвещавший о конце дойки, и тут же стих гул от работы машин, зато прибавилось множество других звуков: щелчки расстегивающихся креплений, хлопки отваливающихся спермоотсосов, шум, который волей-неволей производили коровки, слезая со своих постаментов и направляясь в стойла. Уставшие после дойки скотинки обычно не затевали между собой ссор, но все равно дояры внимательно наблюдали за порядком. Даже самая послушная скотинка иногда ведет себя непредсказуемо.
У жеребца тоже закончилась смена. Крепления отвалились, и он стоял, пошатываясь, не делая попыток подняться. Дженсен похлопал его по спине.
- Вставай, Джей. Все закончилось… видишь, я же говорил, что тебе понравится… поднимайся.
Однако жеребец не торопился выполнять приказ. Конечности у него подрагивали, и Эклз понял, что с непривычки жеребец не может встать самостоятельно.
- Джим, Стив, помогите ему!
Дояры помогли жеребцу подняться, но он все равно с трудом переставлял ноги и без поддержки не мог идти. Так что до приготовленного стойла его пришлось почти волочь.
Стойло – закуток десять на десять футов. Пол покрыт мягким пластиком и имеет небольшой уклон. Специально для того, чтобы жидкость легко скатывалась с него в небольшой желоб, идущий за пределами стойла по общему коридору. В него же стекала и вода, используемая для мытья. В противоположной от входа стене имелось окно, которое открывалось во время кормления. Коровка просовывала в него голову, и перед ней оказывалась емкость с едой. Обычно это был протеиновый коктейль с кучей добавок для улучшения качества спермы, ну и для вкуса. Чтобы коровки съедали все без остатка, в еду добавляли вызывающие зависимость ингредиенты. Что-то вроде слабого наркотика. Очень слабого, иначе это могло сказаться на качестве спермы.
Кроме этого в каждом стойле имелись индивидуальные поилки, работающие от нажатия. Дойка вызывала сильную жажду, и на воде фермеры не экономили.
Настоящих дверей в стойлах тоже не имелось, только небольшая калитка три фута в высоту. По ней пропускали слабый ток, чтобы коровки не пытались перелезть и выбраться из загородки. Покидать стойло можно только по звуковому сигналу, приглашающему на дойку, и делать это надо было быстро. Скотники обязательно проверяли, чтобы все открывшиеся стойла опустели, а нерадивой коровке мог достаться и удар электрокнутом.
Перед тем как запихнуть жеребца в стойло, Джим выполнил приказ хозяина. Джея перекинули через высокую тумбу. Она стояла здесь специально для проведения подобных процедур. Один из дояров придерживал жеребца за холку, не давая подняться, а второй развел ягодицы. Джим надел перчатку, обмакнул два пальца в заживляющую мазь и осторожно ввел их в разработанную и опухшую дырку, обильно все там смазав. Первое время это придется делать после каждой дойки. Потом Бивер вытер руку о полотенце и достал из шкафчика вибратор. Выставив на приборе нужный режим, он засунул его глубоко в задний проход. Вибратор работал в импульсном режиме: по десять минут через двадцать. Батарейки хватало на два часа. Значит, жеребцу сегодня было обеспечено шесть часов импульсной стимуляции железы. Как раз пропустит одну дойку, зато к следующей будет готовенький.
Чтобы вибратор не вылетел, на жеребца надели специальную сбрую, зажимающую задний проход, но свободную спереди. А для того чтобы он не мог кончить раньше времени, Джим сделал в основание члена укол, который блокировал нервные узлы, отвечающие за возникновение эрекции. На фермах никогда не использовались механические приспособления сдерживания эякуляции - слишком велик риск что-то повредить, а кому нужна коровка с нарушенным семяизвержением? На передние конечности жеребца надели мягкие чехлы и связали их за спиной. Несмотря на то, что жеребец вел себя на удивление послушно, лишняя предосторожность не помешает.
Пока вибратор не начал работать жеребца следовало покормить.
С устройством поилки он должен был быть знаком и так, все фермы, конюшни и питомники использовали одну конструкцию. А вот окна для подачи пищи имелись только в коровниках.
В конюшнях использовали другую систему. Так что Джиму пришлось чуть ли не силой заставлять жеребца просовывать голову в непонятное отверстие. Однако, увидев пищу, он тут же прекратил сопротивляться и жадно принялся есть. Джим сразу понял, что после торгов жеребца не кормили. Это шло вразрез с установленными правилами, но организаторы аукционов часто экономили таким образом. У скотинки не спросишь и ничего не докажешь. Пришлось дать еще порцию, одной жеребцу явно было недостаточно. Впрочем, учитывая его размер, нормы питания наверняка надо будет пересмотреть. Завтра Джим обязательно напомнит об этом хозяину. Впроголодь держать коровку нельзя ни в коем случае. Никакого удоя не получишь.
*****
Дженсен Эклз задумчиво ковырял вилкой в тарелке с поздним ужином. Из головы никак не шел купленный на аукционе жеребец. Как он послушно выполнял непривычные для себя команды, как доверчиво потерся головой о ногу Дженсена, когда его привязали к доильному аппарату, как грустно смотрел, когда Дженсен уходил, оставив его на попечение Джима и скотников. А может, все же плюнуть на принципы и сделать Джея домашним любимцем? Если будет слишком много хлопот, всегда можно переиграть и вернуть его обратно на ферму.
Часть 3 Клетка
Обычно Эклз редко присутствовал на утренней дойке, занимаясь бумагами, нарядами, поставками. В первой половине дня проще поймать нужных людей и обговорить все важные вопросы. Последние три года дела шли в гору, цены на сперму неуклонно повышались, но и в конкурентах не было недостатка.
Каждый год ученые открывали новые свойства эвитума – вещества, содержащегося только в сперме высших приматов. Вся лекарственная и косметическая промышленность перешла к препаратам, использующим его в своем составе.
На спрос жаловаться не приходилось и Дженсен планировал в ближайшем будущем расширить производство. Даже консультировался с банком относительно условий кредита на новое строительство. Хозяйственных проблем хватало, и сейчас он уже не мог, как это было в самом начале его фермерства, вникать и контролировать каждую дойку.
Ему повезло: Джим Бивер был одним из лучших в своем деле, и Дженсен, не сомневаясь, передал ему надзор над коровками, скотниками и доярами.
И все же обеденную дойку новичка Дженсен пропускать не стал. Ему хотелось лично убедиться, что жеребец привыкает к новому дому и непривычной роли.
- Добрый день, Джим. Как у Джея прошла утренняя дойка?
- Джей…а, новенький... Да как вам сказать, могло бы быть и лучше. После стимулятора и вибратора я ожидал, что результат будет более впечатляющим. Тем более что вчера он почти столько же дал. Да еще и голодный.
- Голодный? Черт, каждый раз забываю, что на этих аукционах любят на мелочах экономить.
- Вот именно. А почти столько же вышло.
- Странно. Но хорошо, давай посмотрим.
Эклз в сопровождении Бивера прошел в доильный цех. Дойка уже началась, и Джей стоял, низко опустив голову.
«Обреченно» - отчего-то мелькнуло в голове.
- Привет, Джей. Говорят, ты у нас филонишь? Давай-ка постарайся.
На звук голоса хозяина жеребец тут же поднял голову и радостно всхрапнул. Дженсену показалось, что он даже готов завилять несуществующим хвостом. По крайней мере, любимцы именно так выражали свою радость, а Джей в этот момент больше всего напоминал именно его. Любимца-переростка.
Конечно же, никаких хвостов у любимцев не росло. Вместо них им в анус вставляли специальную пробку, на основание которой крепился маленький хвостик. Сами пробки отличались разнообразием форм и конструкций. Были такие, что без специального приспособления и не вытащишь. Дженсен лично видел, как однажды на аукционе одного любимца таскали по загончику, держа за такой хвостик.
Ух, и скулил он тогда!
С коровками такие приспособления никогда не использовали. Слишком велик риск травмы ануса или повреждения слизистой прямой кишки. А вот у лошадок пробки с хвостом, кажется, использовали. По крайней мере, на соревнованиях у них из задниц торчали пышные длинные хвосты, совсем не похожие на жалкие обрубки любимцев.
Дженсен потрепал Джея по голове. Шикарная шевелюра по-прежнему была забрана в хвост, который успел со вчерашнего дня растрепаться.
- Джим, его не расчесывали?
- Нет. А надо?
- Конечно. Смотри, как у него грива спуталась, потом не расчешешь.
- Вообще-то я дояр, а не парикмахер.
- Я и не говорю, что ты сам это должен делать. Поручи кому-нибудь из дояров, пусть во время утренней дойки расчесывают. На это надо-то минут десять. Говорят, это многим скотинкам нравится. Может и надой увеличится.
- Ага. Чего же мы тогда своих налысо стрижем, если это так полезно?
- Не ворчи.
Как раз в этот момент по телу жеребца прошла дрожь. Дженсен поглядел на табло и остался доволен.
- Зря придираешься. Вполне приличный надой.
Джим тоже взглянул на цифры и озадаченно почесал затылок. Вторая дневная дойка считалась самой малорезультативной. Именно в это время суток организм коровки восстанавливался медленнее всего, а у Джея результат оказался лучше, чем утром.
- Хм, странно. А утром он еле доился.
- Может, с непривычки. Он же только второй день, акклиматизация.
- Может… Мне кажется, у Стенли уже пора увеличивать размер насадки, пойдемте, поглядим.
- Пошли. А с Джеем продолжай использовать вибратор, а количество стимулятора пока увеличивать не будем. Надо посмотреть на динамику.
Перед уходом из доильного цеха Дженсен снова подошел к жеребцу и погладил по слегка вспотевшей спине, и тут же ощутил пробежавшую по его телу дрожь.
Джей не переставал удивлять своей отзывчивостью на внимание и ласку.
Ну точь-в-точь любимец!
Вечером Дженсен зашел проведать жеребца и опять выслушал сетования старшего дояра на невысокие показатели третьей дойки. Дженсен уже решил, что, возможно, они неправильно установили режим или скорость, а может, следует увеличить размер или подобрать другую форму насадки, но при нем Джей доился замечательно, показатели перекрывали средние по ферме, и он не стал ничего менять.
Так продолжалось всю следующую неделю. В присутствии Дженсена жеребец доился образцово-показательно, зато в остальное время из него удавалось еле-еле выжать половину нормы.
Вняв ворчанию Джима, Дженсен даже два раза встал ни свет ни заря, чтобы присутствовать на утренней дойке. Надой оказался отличным, и Дженсен, раздраженный, что не смог толком выспаться, довольно резко высказался по поводу недостаточной компетентности некоторых работников. Джим обиделся и больше о жеребце первым разговор не заводил, на вопросы же отвечал, что не может помнить все цифры и если хозяину любопытно, то пусть посмотрит у себя в компьютере. Информация со всех чипов поступала туда в обязательном порядке.
По окончании первой недели пребывания жеребца на ферме Дженсен убедился в очевидном: дело вовсе не профессионализме Джима и даже не в стимуляторах. Джей реагировал на его присутствие.
И что прикажете с этим делать?
Дженсен физически не мог присутствовать на каждой дойке жеребца. У него и других дел хватало.
Оставалось последнее средство. Дженсен не любил его использовать, но, похоже, другого выхода не было, своим поведением Джей просто не оставил ему выбора.
- Джим, подготовь к завтрашнему утру клетку.
- Клетку? Для кого?
- Для Джея.
- Да разве ж он в нее влезет?
- В ту, что побольше - должен.
- Не знаю. - В голосе старшего дояра явственно слышались сомнения. – Вы думаете, это поможет?
- Не знаю, но попытаться стоит. Если и это не поможет, то… придется продавать.
- А я вам сразу говорил! Не стоило покупать жеребца.
- Стоило, не стоило... Теперь уж что об этом говорить. Подготовь Джея к завтрашнему утру. Освободи от ночной и утренней доек, а я к девяти часам подойду. Чтобы к этому времени он уже был в клетке.
- Хорошо, сэр.
- Ладно, Джим, до завтра.
- Доброй ночи, сэр.
На чем основан процесс дойки?
На удовольствии.
Каждая исторгнутая организмом коровки порция семени сопровождается оргазмом. Именно поэтому коровки с энтузиазмом бегут к доильным аппаратам. Даже самая тупая скотинка очень быстро понимает, что этот процесс доставляет удовольствие и если слушаться дояров, то ничего плохого с тобой не будет. Наоборот, будет только приятно.
И еще один маленький, но немаловажный нюанс: коровка должна хотеть доиться.
Если она внутренне сопротивляется дойке, то надой всегда уменьшается. Об этом не пишется в умных книжках по теории и практики дойки, но любой владелец фермы и любой опытный дояр вам подтвердит - если коровка чем-то недовольна, то надой у нее падает. И никакие стимуляторы и вибраторы тут не помогут.
Поэтому жестокость на фермах не просто не приветствуется, она экономически невыгодна. Никто не умрет, если лишний раз скажет скотинке ласковое слово, почешет за ушком, погладит по спине, а результат - устойчивый хороший надой.
Довольная скотинка, качественная сперма, стабильная прибыль и все работники фермы имеют неплохую зарплату. Вот так работает эта система.
Но бывает, что среди коровок встречаются строптивцы, не желающие понимать хорошего обращения. Вот для таких упрямцев и предназначалась клетка. В ней коровке наглядно объясняли, что доить ее будут в любом случае, только делать это можно и так, что никакого удовольствия от процесса она не получит.
Обычно после клетки коровка с энтузиазмом бежала к своей доильной машине, и в дальнейшем проблем уже больше не возникало.
Возможно, и с жеребцом этот прием сработает, хотя тот и не проявлял никаких признаков строптивости, но тогда почему такой неровный надой?
Позавтракав на скорую руку, Дженсен поспешил к маленькому боковому пристрою, в котором располагалась комната с клеткой.
Джим и недавно принятый на работу молодой скотник Шон на месте ожидали хозяина. Джаред уже находился в клетке и недоуменно вертел головой, не понимая, зачем его в нее засунули. По сжавшейся дырочке ануса и напряженным ягодицам Дженсен сразу понял, что жеребец испуган. И неудивительно.
Клетка представляла собой выполненный из прочной толстой стальной проволоки каркас, повторяющий контуры стоящей на четвереньках коровки. Каркас был прикреплен к полу и имел откидывающуюся спинку. Коровка залезала внутрь, и дверца закрывалась. Находящаяся внутри клетки скотинка полностью лишалась возможности изменить свое положение, при том что она не была связана. Места внутри клетки было достаточно, чтобы шевелиться, но не более. Проволочный каркас оставлял свободным доступ к любой части тела коровки. Конечно, находиться в клетке долго все равно было неудобно, но, по крайней мере, кровообращение нигде не нарушалось. А неудобство тоже входило в программу вразумления строптивцев. Устройство клетки не позволяло лечь или опереться на стенки, тонкая проволока больно впивалась в тело, так что волей-неволей во время всего процесса коровка вынуждена была стоять практически неподвижно, опираясь на передние и задние конечности.
Как только Джей увидел вошедшего Эклза, он сразу перестал крутиться и пытаться устроиться в клетке поудобнее. Дженсен видел, как жеребец толкнулся ему навстречу, но только ударился грудью о прутья и обиженно сморщился.
- Тише, Джей… Все готово?
- Да, блокиратор я ему уже сделал, двойную дозу стимулятора он тоже выпил.
- Прекрасно.
В клетке коровок доили не доставляя им оргазма.
Это делали следующим образом: сначала коровку поили стимулятором и дожидались, когда яйца наполнятся семенем под завязку, затем делали укол блокиратора. Блокиратор препятствовал возникновению эрекции и не давал мышцам сокращаться. Затем коровку помещали в клетку. В анус вводили большое дилдо, которое полностью заполняло кишку. На дилдо крепился маленький электрод. Дилдо располагали в теле коровки таким образом, чтобы электрод попадал точно на простату. Еще два электрода присоединяли к соскам. Дилдо одновременно являлся и вибратором.
Затем включали ток.
Вибратор начинал работать, а электрод посылал слабые импульсы тока прямо непосредственно в простату. Импульсы были очень слабые, так что никакой боли они не приносили, но на мышцы действовали безотказно, заставляя их сокращаться и выталкивать семя маленькими порциями непосредственно в канал, а затем через расслабленную уретру оно вытекало наружу. При этом никакой эрекции не наступало, потому что до этих мышц электрический сигнал не доходил.
Такой способ дойки одно время хотели использовать повсеместно, но он себя не оправдал. Фермеры опробовали образцы новых доильных машин, но переходить на них не захотели. А все потому, что они очень не понравились коровкам. Их приходилось силой тащить на дойку, а во время самого процесса еще и дополнительно фиксировать, чтобы они не вырвались и сами себя не покалечили. Надой резко снижался, а работников на ферму, наоборот, требовалось больше.
Спрашивается, чего ради?
Нет, старый метод был гораздо проще и эффективнее. Так и остались эти машины валяться бесполезным хламом, пока какой-то умник не придумал использовать их для вразумления непослушных и строптивых скотинок. А вот в этом качестве они оказались незаменимыми. Никакой травматичности и при этом почти стопроцентный результат.
Дженсен просунул руку сквозь прутья и погладил налитые семенем яички жеребца.
Стимулятор сделал свое дело. Жеребец тут же толкнулся в ладонь, требуя более существенной ласки.
- Хочешь, чтобы тебя подоили? Сегодня это будет не так приятно, как обычно, но ты сам виноват. Не упрямился бы, получил и сегодня свою долю удовольствия. А так придется тебя наказать…
Дженсен зашел жеребцу в тыл. Анус по-прежнему был сжат, но мышцы бедер не напряжены. Джей явно успокоился и расслабился.
Дженсен взял медицинский расширитель и аккуратно ввел его в задний проход. Джей дернулся, но клетка не давала возможности уйти от проникновения. Расширитель облегчал правильное расположение дилдо внутри тела, ведь электрод должен располагаться в строго определенном месте, чтобы стимулировать нужные мышцы. Дженсен впрыснул внутрь смазку, просунул два пальца и размазал гель по стенкам, а заодно нащупал простату и помассировал. Жеребцу это явно понравилось, и тут же из члена вытекло несколько капель спермы.
Эту сперму не собирали на продажу. За сегодняшний день жеребцу еще несколько раз дадут выпить стимулятор, что отрицательно скажется на составе выработанного продукта. Сегодняшнее мероприятие носило исключительно воспитательный характер.
- Все хорошо… Джим, дай мне дилдо.
Старший дояр протянул хозяину приготовленное дилдо с прикрепленным к нему электродом. От дилдо шел провод к электрическому аккумулятору. Чтобы провод случайно не порвался, его с запасом закрепили на манжете, прикрепленной к бедру Джея.
Дилдо имело сужение к основанию, чтобы мышцы ануса не могли его вытолкнуть, но на всякий случай его дополнительно закрепили с помощью нескольких кожаных ремешков.
Потом Дженсен взял два зажима и прицепил их соскам жеребца. Это Джею не понравилось, он дернулся и сердито всхрапнул
- Не бойся, Джей, так надо… Джим, включай.
В первый момент ничего не происходило, только Джей задергался, пытаясь освободиться от зажимов, которые раздражали его соски. Но задев за проволоку, он тут же понял, что так боль только усиливается, и замер. А тем временем из его члена начала тонкой струйкой вытекать сперма, прямо в стоящую на полу широкую миску.
- Не забудь потом замерить объем.
- Не забуду.
Жеребец явно не понимал, что с ним происходит, он дергался, нервно перебирал конечностями, мотал головой, то и дело задевал за проволоку, чем доставлял себе лишнюю боль и впадал в еще большую панику.
- Джей, успокойся!
Дженсен зашел вперед и схватив жеребца за гриву, стал смотреть ему прямо в наполненные страхом глаза.
- С тобой все хорошо. Это неприятно, но не более. Ты должен понять, что упрямиться нехорошо, иначе тебя все время будут доить в этой клетке. Будь послушным и мне больше не придется с тобой так поступать.
Дженсен говорил уверенным, спокойным тоном, который всегда действовал на скотинок. И на этот раз тоже не подвел, Джей перестал дергаться.
- Шон, оставайся тут и следи, чтобы ничего не случилось. Стимулятор будешь давать ему вместе с водой через каждые два часа.
- Хорошо, сэр.
Дженсен ушел, провожаемый тоскливым взглядом, который, кажется, жег ему спину.
Эта дойка будет продолжаться шесть часов. Дженсен знал, что поначалу, пока в яйцах будет оставаться хоть немного спермы, весь процесс не выйдет за рамки неприятного, но когда импульсы начнут работать вхолостую, жеребец начнет чувствовать нарастающее неудобство. Боли по-прежнему не будет, вместо нее внутри появится что-то вроде внутреннего зуда, с каждой минутой становящегося все более нестерпимым. А через четыре часа блокиратор перестанет действовать и эрекция у жеребца восстановится, однако слабые импульсы не в состоянии дать организму полноценную разрядку, а значит, жеребец будет испытывать сильнейшее желание кончить, не имея на это возможности.
Дженсен вернулся к окончанию дойки, Шон тут же вскочил, тараща сонные глаза.
- Все нормально?
- Да, я…
- Иди, я сам его отсоединю и отведу в стойло.
На первый взгляд ничего не изменилось, но только на первый. Дженсен видел, как измучен жеребец. Его задние и передние конечности мелко подрагивали от напряжения, он явно с трудом держался на четвереньках и, судя по следам на коже, не выдержав, он несколько раз переносил всю тяжесть тела на прутья – кое-где виднелись четкие малиновые полосы.
Голова жеребца была низко опущена, Дженсен приподнял ее и увидел, что из уголков глаз сбегают две мокрые дорожки. Жеребец плакал. Увидев Дженсена, он посмотрел на него несчастным взглядом и попытался лизнуть руку, но у него не было сил даже на это простое движение.
- Измучился? Все, уже все.
Дженсен нажал на кнопку, прекращая подачу тока. Ровный гул стих, и Джей навалился животом на нижние прутья, руки его уже не держали.
Дженсен на ощупь отсоединил зажимы от сосков и тут же услышал болезненный стон жеребца. Снял ремни, удерживающие дилдо, и вытащил его из тела. За столь долгое время мышцы настолько привыкли к растянутому положению, что не спешили сократиться. Дженсен видел ярко-малиновые от притока крови стенки кишки.
Открыв дверцу, Дженсен помог жеребцу выбраться наружу, где тот тут же без сил упал на бок, пытаясь свернуться в клубок и прикрыть пах.
Дженсен увидел возбужденный член Джея, странно смотрящийся рядом с тряпочкой мошонки. Аппарат выдоил жеребца досуха, но эрекция все равно не спадала. Дженсен погладил по вставшему члену, и жеребец дернул бедрами, тыкаясь в руку, прося о разрядке.
По правилам жеребцу сейчас следовало связать передние конечности за спиной и отвести в стойло, со временем эрекция пройдет сама собой.
Но Дженсену стало жалко несчастную скотинку. Джей смотрел на него таким доверчивым взглядом, словно считал самым лучшим существом на белом свете. А ведь именно по его милости Джей провел весь день в клетке. И Дженсен не выдержал этого взгляда. Забрав в кулак горячий член жеребца, он принялся ему дрочить. Ни о каком нормальном оргазме, конечно же, и речи быть не могло, но уж лучше пусть кончит по-сухому, чем никак.
Через пять минут стараний член в руке дернулся и из щелки вытекла одна малюсенькая капля.
- Ну вот. Только, чур, Джиму меня не выдавай.
Продолжение в комментариях...
Фандом: J2
Автор: Swenigora
Бета: Маленькая сосна
Артер: Brais
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дженсен/Джей (Джаред).
Дисклаймер: отказываюсь
Жанр: антиутопия, кинки
Размер: макси (20000 слов)
Саммари: написано на заявку: мир поделен на людей-людей и людей-животных. Люди-животные не имеют никаких прав и живут в статусе животного со всеми вытекающими.
Дженсен Эклз владелец фермы, на аукционе он приобретает новую коровку. Но потом все идет не так.
Предупреждение: Дойка! Очень много дойки! Пони-плей! Доги-стайл! Джаред последовательно жеребец, коровка, собачка. Текст не имеет никакого отношения к реальным людям и не выражает моего отношения к ним.
читать дальшеПролог
«Эвитум - сложный белок животного происхождения. Открыт профессором Манделом в 21** году. Содержится в сперме высших приматов и человека. В настоящий момент является основой большинства лекарственных препаратов. Также широко используется в косметологии и пищевой промышленности».
Википедия
По улице смеясь и разговаривая шла компания молодых парней. А навстречу им ехал крытый фургон. Поравнявшись с парнями, машина остановилась, и из нее выскочило около десятка фигур, затянутых в черные кожаные комбинезоны. Головы подъехавших людей закрывали маски, скрывая лица и делая их похожими друг на друга, деталями невидимого механизма, бездушного и беспощадного. В руках каждый держал короткую палку, чем-то напоминающую полицейскую дубинку, но только без упора.
Фигуры окружили ребят и стали теснить к фургону. Секунду назад это были веселые, беззаботные парни, а сейчас они на глазах превращались в человеческий материал, не распадающийся на отдельные лица и личности. Просто сырье.
Только двое из попавших в облаву не захотели сразу смириться и принять свалившееся им на голову несчастье и попытались бежать. Рефлекторная конвульсия, заранее обреченная на неудачу. Их тут же поймали и для острастки и в назидание остальным потыкали палками, которые на деле представляли собой гибрид полицейской дубинки и электрошокера. От ударов током беглецы не смогли устоять на ногах и упали на землю. Люди в черном лениво попинали полупарализованных людей, но без особой жестокости. Меньше всего им были нужны сломанные кости. Зато на остальных парней зрелище равнодушной расправы произвело нужное впечатление. Они покорно подошли к фургону и забрались внутрь. Туда же забросили и неудачливых беглецов. Люди в черном сноровисто забрались следом, и машина уехала.
Как ни странно, происходящее не вызвало никакой реакции у остальных прохожих. Они так и продолжали идти по своим делам, старательно делая вид, что ничего не видели.
Через час эта же самая машина остановилась перед железными воротами какого-то промышленного предприятия. Сработал фотоэлемент и ворота поползли в сторону, открывая проезд в большой ангар. Первыми из фургона выпрыгнули мужчины в масках, а за ними уже начали вылезать молодые парни. Их было гораздо больше той компании, которую схватили на улице. Мужчины в комбинезонах встали в две шеренги, образуя живой коридор, ведущий к дверям. Пленники находились в состоянии шока, не в силах до конца осознать свое положение, неспособные даже на попытку сопротивления. Оказалось, не все. Один из парней рванул в сторону, попытавшись прорваться сквозь строй, но его действия не увенчалась успехом. Его толкнули обратно к остальным, да еще и стукнули пару раз, чтобы не рыпался. После этого порядок восстановился, и скоро вся партия скрылась в дверях. Мужчины в масках попрыгали обратно в фургон, ворота открылись, и машина уехала.
За дверью оказалось большое помещение, в котором вновь прибывших встречали новые фигуры, так же облаченные в комбинезоны, только желтые. Закрытые масками лица создавали сюрреалистическое ощущение механистичности происходящего вокруг.
Каждого входящего хватали двое, защелкивались наручники, руки поднимали кверху и зацепляли за свисающий сверху крюк, затем с привычной сноровкой раздевали, причем рубашку или футболку - у кого что - просто разрезали. Ошметки одежды бросали в стоявшие тут же мусорные контейнеры. На всю процедуру уходило пара минут от силы, и тут крюк начинал двигаться, заставляя прицепленного к нему человека перемещаться дальше. А на освободившееся место подъезжал уже следующий крюк и все повторялось сначала. Мужчины в комбинезонах работали быстро, так что еле переставляющие от испуга ноги парни не успевали толком ничего осознать, как уже оказывались голыми и прикованными к общей ленте транспортера. Когда вся партия вновь прибывших была обработана, в противоположном конце ангара открылись ворота, и лента с крюками поехала вперед, заставляя прицепленных к ней людей двигаться дальше.
В следующем зале уже не было никаких людей в костюмах. Это было длинное узкое помещение с облицованными кафелем стенами. По внешнему виду оно напоминало душевое отделение какого-нибудь захудалого спортивного клуба и по сути именно им и являлось.
Как только вся партия пленников оказалась внутри, двери закрылись и со всех сторон на привязанных беззащитных людей обрушились потоки воды. Напрасно несчастные старались увернуться от болезненных струй, вытянутые вверх руки не позволяли прикрыться, и потоки воды обрушивались не только на спину и живот, но били и по члену, мошонке, вызывая болезненные вскрики.
Наконец мытье закончилось.
Открылись новые ворота, и жуткий конвейер из человеческих тел поехал дальше. Мокрые, дрожащие от пережитого унизительного мытья парни обреченно двинулись вперед. Больше никто не пытался сопротивляться. Удивительно, но обычная вода оказалось эффективнее электродубинок.
В следующем помещении находилось только два человека в костюмах и масках. Они надевали на парней специальные электронные ошейники. Здесь лента почти не тормозила. Застегнуть на шее ошейник занимало секунд пятнадцать-двадцать.
Дальше шел медицинский блок. Люди в нем были одеты в белые костюмы, а их лица закрывали белые маски. Они деловито перемещались между телами, производя с ними всевозможные медицинские манипуляции. Брали кровь в пробирки, измеряли давление, температуру, пульс, слушали сердце, прикладывали какие-то приборчики к груди и голове. Вся эта суета производила ощущение бестолковости, но на самом деле была четко организована. Не прошло и десяти минут, как всех осмотрели, обмерели, и лента двинулась дальше. Правда, без двух парней, которых после произведенных медицинских измерений отцепили от нее. Остальные смотрели на счастливчиков, не подошедших по медицинским параметрам, с откровенной завистью. Парней увели в какой-то боковой проход.
И наконец партия новичков попала в доильный цех.
Огромное помещение, поделенное на маленькие загончики прозрачными пластиковыми перегородками, которые ничего не скрывали от посторонних глаз. В каждом таком отсеке находилось по одному мужчине, привязанному к странному сооружению, по внешнему виду напоминавшему гибрид секс-машины и гинекологического кресла. Два ремня - один через грудь, второй через живот - притягивали тело к скамье, не давая двигаться. На члены всех мужчин были надеты гофрированные трубки, служащие для отвода спермы. Дальше на скамье крепилась секс-машина.
У многих из глаз катились слезы, но были и совершенно отрешенные безразличные лица. То, что они тоже производят сперму, можно было понять только по сотрясавшей их тело дрожи.
*****
Против ферм протестовали, на них нападали, поэтому они тщательно охранялись. Пытались провести законы об их полном закрытии, но там, где это удавалось сделать, тут же возникали подпольные фермы.
Страны третьего мира, где о демократии вообще не слышали, тоже не остались в стороне.
Эвитум был дороже любого наркотика, а для его производства нужны только половозрелые мужчины. Впрочем, мальчики подходили даже лучше. А ведь на юге половое созревание происходит быстрее. Поэтому в этих странах контингент на фермах состоял исключительно из подростков двенадцати — четырнадцати лет.
Решение о разведении скотинок стало выходом из тупика. За основу взяли мужчин с необратимыми психическими отклонениями, вся жизнь которых в любом случае проходила бы только в стенах специализированных психиатрических клиник.
Вот эти ненормальные и стали первыми коровками. Затем уже стали образовываться племенные фермы, и постепенно все вошло в цивилизованное русло. Нормальным полноценным людям больше не было необходимости бояться за свою жизнь и свободу. Эвитум стал производиться в достаточном количестве. В обществе не стало людей с психическими отклонениями, и отпала необходимость тратить огромные деньги на их содержание.
Часть 1 Жеребец
- Уважаемые господа, лот номер двадцать три. Возраст двадцать два года, рост шесть футов, вес…
Дженсен Эклз начал было внимательно слушать данные выставляемого экземпляра, но, услышав про рост, тут же потерял интерес.
Товар снова не для него. Непонятно, на что он надеялся, приезжая в четверг. Коровок продавали по средам, а сегодня на торгах был лошадиный день. Вот их в основном и выставляли на аукцион.
- Сто фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Громкий голос распорядителя торгов вывел Дженсена из задумчивости, и он обернулся посмотреть на того, кто решил приобрести объявленный лот.
- Привет, Джеффри.
- Да-да, привет, Эклз!
Джеффри Морган - владелец одной из самых крупных конюшен в их городке. Судя по сосредоточенному лицу приятеля и рассеянному ответу, лошадка его заинтересовала.
Дженсену тоже стало любопытно: что же там за сокровище?
Он развернулся к помосту и стал разглядывать выставленный экземпляр.
В лошадках Эклз разбирался слабо, хотя на бега захаживал и даже делал ставки. Но разбогатеть таким образом никогда не собирался и заранее считал эти деньги выкинутыми на ветер.
Стоящий на помосте жеребец был высоким, немного худощавым – ничего, с помощью протеинов и стероидов мышечная масса быстро нарастет - с длинными стройными ногами, широкими плечами, мощной грудной клеткой и роскошной гривой слегка вьющихся темных волос, достающих чуть ли не до ягодиц. Уздечка, привязанная к кольцу, закрепленному на высоте десяти футов, не давала жеребцу возможности опустить голову, подчеркивая красивую длинную шею, и он стоял вытянувшись вверх, весь словно натянутая струна, и от этого казался еще выше и стройнее. Торги его немного нервировали, и он время от времени переступал ногами, словно проверял: на месте ли. Лот был хорош, и, судя по табличкам, поднимавшимся в разных концах зала, так считали многие.
Любуясь жеребцом, Дженсен невольно скосил взгляд на его причиндалы. Профессиональное любопытство. Для лошадок этот параметр не имел большого значения. Скорее наоборот. Для бегов использовались исключительно кастрированные экземпляры. Так проще и безопаснее.
Однако этот жеребец кастрирован не был. Скорее всего, его собирались оставить на племя, и, судя по тому, что Дженсен видел, не зря. Но теперь в любом случае кастрации жеребцу не избежать. Городок у них был небольшой, и племенных конюшен в нем сроду не водилось.
- Сто двадцать пять фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Визгливый голос распорядителя торгов ввинчивался в уши не хуже работающей дрели. Дженсен поморщился и неожиданно поднял табличку, повышая ставку.
- Сто тридцать фунтов! Джентльмен во втором ряду!
Большинство присутствующих бросили на него раздосадованные взгляды, а Морган сзади рассерженно зашипел:
- Эклз, скотина, зачем ты это делаешь?! На черта тебе жеребец?! Решил перепрофилироваться?
- Не сердись, Джеффри. Но ты только глянь, какие у него яйца! Это же не меньше двадцати миллилитров за раз. Не хочу, чтобы вы тут такое богатство под скальпель пустили.
- Да он же у тебя не в одно стойло не поместится!
В словах Моргана была доля правды. Стандартный рост коровок не превышал пять, максимум пять с половиной футов, и все оборудование фермы рассчитывалось именно на такой размер. Но Дженсен глаз не мог оторвать от тяжелой, налитой семенем мошонки жеребца. Несмотря на волнение, отсутствие специальной сбруи и предпродажной подготовки, которую всегда проводили с коровками, стремясь максимально подчеркнуть размеры их мошонки, яйца жеребца все равно впечатляли.
- Ничего, что-нибудь придумаю.
Его предложение еще несколько раз пытались перебить, но не активно. В среднем коровки стоили дороже лошадок, и Дженсен мог позволить себе слегка завысить цену. Остальные же покупатели не были в этом заинтересованы. Жеребец был еще совсем молодой, необъезженный. Его только предстояло приучать к седлу и качалке, и неизвестно, как он будет себя вести при этом. Данные конечно хорошие, но рисковать, переплачивая за кота в мешке, никто не собирался.
Морган, расстроенный тем, что Эклз увел у него из-под носа понравившийся лот, не стал с ним разговаривать, а сразу же по окончании торгов, буркнув что-то нечленораздельное, ушел.
Дженсен больше ничего покупать не собирался, поэтому сразу после подписания всех бумаг и перевода денег был совершенно свободен. Доставка купленного товара до места входила в пакет услуг, оказываемых аукционом.
От нечего делать Дженсен решил прогуляться в дальний конец рынка, где продавались домашние любимцы. Он любил на них смотреть. Покупать не собирался, так как считал баловством и бесполезной тратой денег, но, бывая на торгах, никогда не упускал случая зайти в этот отдел рынка и полюбоваться на забавные игрушки. Иногда он даже представлял, как покупает себе такого любимца и тот скрашивает его одинокие вечера, сидя у ног или даже… хм, но тут же прогонял эту мысль. Ферма отнимала слишком много времени и сил, чтобы, придя домой, заботиться о ком-то еще..
Сегодня выбор был не особо велик. Все ж таки середина недели - в торговле затишье. Вот в выходные в этих рядах будет не протолкнуться. Хотя большинство, как и Эклз, будут простыми зеваками. Все любимцы были как на подбор - маленькие, не выше четырех с половиной футов росту, изящного телосложения, с небольшими хрупкими конечностями. Говорили, что ступни им помещают в специальные колодки, чтобы замедлить рост. Из-за этого они почти не могли ходить прямо, предпочитая передвигаться на четвереньках. Дженсен походил между рядами. Любимцев не продавали на аукционе. Игрушка - она и есть игрушка, пользы от нее никакой.
Хотя по популярности бега лошадок стояли чуть ли не на первом месте в индустрии развлечений, Дженсен все равно не воспринимал их всерьез. То ли дело – фермерство! Вот это серьезно, важно и вызывает гораздо большее уважение!
Он всегда гордился тем, что фермер, и не скрывал этого.
Его ферма была одной из самых современных и хорошо оборудованных в их штате. И качество производимой продукции подтверждали несколько сертификатов, полученных на самых престижных выставках.
Все процессы были максимально автоматизированы и компьютеризованы, чтобы свести необходимость в ручном труде к минимуму. У каждой коровки имелся собственный чип, с помощью которого контролировались параметры ее жизнедеятельности и качество производимого продукта. Основываясь на этом, рассчитывался рацион питания, необходимое количество стимулятора, а также индивидуальный график доения. У продукта, производимого на ферме Эклза, всегда были высокие показатели не только содержания белка, что в общем-то несложно, но и микроэлементов, так что на недостаток спроса он никогда не жаловался.
Жеребца доставили на ферму к вечеру.
Новенького Дженсен как обычно, встречал сам. Он всегда лично контролировал размещение новичков и первую дойку. Наблюдал за их реакцией, зная, что чем спокойнее и комфортнее будет чувствовать себя коровка на новом месте, тем выше и качественнее будет надой.
Да и потом в первый месяц обязательно несколько раз на дню заходил в стойло, предпочитая перестраховаться, а не доверять автоматам, компьютерам и наемным работникам. Мало ли что.
Жеребец нервничал. За сегодняшний день он получил больше впечатлений, чем за всю предыдущую жизнь, так что из фургона для перевозки его пришлось выводить почти силой.
Дженсен сделал это сам, не доверяя скотникам.
- Ну-ну, Джей, спокойно… Теперь это твое имя, привыкай. Никто тебя не обидит… Джей, хороший, послушный, Джей, не будет вырываться и брыкаться...
Всем своим коровкам, хотя у него их и было больше двухсот, Дженсен давал имена. Эта традиция осталась на ферме еще с прадеда. Так повелось: не номера, а имена. Немного сентиментально, но Дженсену нравилось. Он старался почаще произносить новое имя, чтобы жеребец скорее к нему привык. Лошадки считались самыми эмоциональными и нервными из скотинок, превосходя в этом даже любимцев.
- Вот так, Джей. Пошли, сейчас тебя помоют. Ты ведь любишь мыться? Конечно, любишь, а потом мы приведем тебя в порядок. У тебя очень красивая грива, но теперь ты не лошадка, теперь ты коровка, а коровке совсем не нужно столько волос. Коровка должна быть гладенькой. Мы тебя намажем приятной-приятной мазью, и ты станешь у нас самой гладкой и красивой коровкой…
Дженсен говорил спокойным, ровным голосом, уверенно гладя рукой по крупу, и от этих действий жеребец успокоился и покорно пошел за хозяином.
Первым делом жеребца следовало помыть и провести удаление волос. Разве что гриву Дженсен решил пока оставить - уж очень роскошная. Конечно, Джим будет ворчать, где это видано, чтобы у коровки были волосы на голове, но кто тут хозяин, в конце концов?
Все коровки на ферме содержались в идеальной чистоте. Такой же порядок царил в стойлах, не говоря уже о доильном цехе. Это было еще одним залогом получения высококачественного продукта. Дженсен очень гордился, что на его ферме ни разу не случилось массовой эпидемии. Он даже держал на полставки ветеринара, который обязательно раз в три дня делал профилактический обход коровок и тщательно следил за состоянием их здоровья.
Жеребца привели в помывочный блок. Подобное помещение имелось на любой ферме, конюшне или питомнике. Здесь жеребец сразу почувствовал себя уверенно, перестал дрожать и спокойно дал снять сбрую.
Все тело жеребца обхватывали плотные кожаные ремни, прикрепленные на груди и спине к металлическим кольцам. Два ремешка потоньше проходили между бедрами, очерчивая мошонку и уходя в промежность, а потом выныривая из нее и подсоединяясь к кольцу на спине.
Передние конечности жеребца были одеты в плотные хлопчатобумажные чехлы и также пристегнуты к кольцу на спине, на ногах - высокие, длиной почти до середины голени, гетры и ножные чехлы из толстой кожи с плотной подошвой.
Для будущей коровки эта амуниция была лишней. Так что ее просто срезали, не разбираясь в хитростях креплений.
Обычно коровок не привязывали во время помывки, но для жеребца сделали исключение, а то еще дернется и поранит себя. Потом хлопот не оберешься приучать преодолевать страх.
Передние конечности жеребца закрепили на поручне, привинченном к стене на высоте пять с половиной футов. После этого жеребца заставили прогнуться в спине и в таком положении задние конечности прикрепили к вделанным в пол скобам.
В таком неустойчивом положении он не мог брыкаться.
Скотник включил душ, отрегулировал температуру воды и принялся за дело. Видимо, до продажи жеребца держали на пастбище. Его кожа, там, где ее не прикрывала сбруя, была бронзового цвета. Белые незагорелые полоски создавали ощущение, что жеребец поменял черную сбрую на белоснежную.
После мытья гриву закрепили на голове, чтобы не мешала, а все тело жеребца покрыли мазью для удаления волос и разрушения волосяных луковиц. Она немного раздражала кожу, и жеребец нетерпеливо переступал ногами, мотал головой и шумно вздыхал.
Через пятнадцать минут мазь смыли. Кожа после процедуры покраснела, особенно это было заметно на незагорелых участках. Скотник растер жеребца успокаивающим лосьоном, а затем принес из подсобки штатив высотой около семи футов с прикрепленной к нему резиновой грелкой с трубкой. Резиновая трубка заканчивалась длинным тонким пластиковым наконечником. Скотник смазал его прозрачным гелем и осторожно ввел в задний проход жеребца. Грелка была наполнена теплой кипяченой водой. Почувствовав, что в его тело вливается жидкость, жеребец снова забеспокоился. Он дернулся в сторону, замотал головой и принялся переступать ногами в надежде избавиться от инородного предмета в своей заднице.
- Но, но… успокойся, Джей… все хорошо… это не больно. Никто тебе больно не сделает и не обидит.
Скотник удерживал жеребца, обхватив его за бедра. А Дженсен надавливал на спину, поглаживая и бормоча успокоительные слова.
- Вот так, мой хороший, вот так… сейчас ты будешь совсем-совсем чистый, как положено доброй коровке. Сейчас…
Когда вода в грелке закончилась, трубку вытащили и подставили жеребцу между ног таз.
Затем всю процедуру повторили сначала. Во второй раз жеребец вел себя значительно спокойнее, наверное понял, что ничего плохого с ним не делают. На этот раз краник повернули только на пол-оборота, вода текла медленнее и промывание длилась дольше.
Дженсен гладил жеребца не только по спине, но и водил круговыми движениями ладони по животу, стараясь расслабить мышцы.
- Потерпи, потерпи немного... Вот так, видишь же, совсем и не больно, наоборот, приятно. Хорошо же, когда ты такой чистый. Ты такой красивый, умный. Вот так, подержи немного воду в себе. Ты же можешь, я знаю, что можешь…ты же послушный. Вот так, моя умница…
Когда процедуру повторили в третий раз, жеребец окончательно перестал бояться, но по нетерпеливым движениям головой было ясно, что неподвижно стоять ему явно надоело.
- Все, все… В последний раз. Зато теперь ты у нас настоящая коровка. Чистенький, без волос. Сейчас поймешь, как хорошо быть коровкой. Не бойся…
Когда все закончилось, скотник тщательно вытер промежность и ноги жеребца от остатков воды. Штатив унесли обратно в подсобку, а жеребца освободили из креплений. По привычке он старался завести передние конечности за спину, но так как кольца, к которому их обычно крепили, там больше не было, то просто держал их на весу.
Вот теперь жеребец был готов для знакомства с доильным цехом.
Часть 2 Коровка
На ферме Эклза в этом цеху находилось пятьдесят доильных аппаратов. Весь процесс дойки был четко отработан и рассчитан буквально по минутам. Коровки по очереди заходили на дойку и занимали свои места. Затем дояры проходили по рядам, закрепляя спермоотсосы, и включали доильные аппараты. Сама дойка длилась тридцать минут. Затем коровки расходились по стойлам, где их ждала еда и питье, и трехчасовой отдых до следующей дойки. Таким образом, в сутки каждую коровку доили в среднем шесть раз. Ферма работала круглосуточно.
Конечно, это было в идеале. Далеко не все коровки могли производить сперму так быстро, несмотря на сверхкаллорийное питание и специальные добавки, ускоряющие процесс образование семени. Поэтому у большинства коровок были индивидуальные графики. Некоторые доились только четыре или пять раз, пропуская дойки. Коровок в возрасте переводили на трехразовую или даже двухразовую дойку. Поэтому в цеху всегда имелось несколько простаивающих аппаратов.
Помещение цеха не разделялось никакими перегородками, что действовало на новичков успокаивающе. Видя спокойствие остальных коровок, вновь прибывшие не упрямились и разрешали делать с собой все, что нужно.
Но недаром лошадки всегда считались самыми нервными из скотинок.
Стоило жеребцу войти в помещение, как в нос ему ударил специфический запах возбужденных коровок. Несмотря на непрерывно работающую вентиляцию, он постоянно стоял в этом помещении. Жеребец тут же остановился и начал настороженно оглядываться. Его ноздри широко раздувались, и весь вид говорил о крайней степени испуга. В таком состоянии жеребец мог наделать много бед. Дженсен был этому готов и быстро накинул ему на голову предусмотрительно захваченный плотный мешок, отсекая от зрительных ощущений и запахов. Неожиданно оказавшись в темноте, жеребец дернулся бежать, но двое дояров крепко удерживали его за передние конечности, не причиняя лишней боли, но и не давая поблажки. Скотинка должна быть послушной. И это в большей степени достигается уверенностью и сноровкой работающих с ней людей, чем наказанием. На ферме Эклза применяли сдерживающую сбрую и электрокнут только в самых крайних случаях.
Обычно ко времени продажи каждая скотинка проходила достаточную тренировку на племенных фермах, где их разводили и приучали к послушанию. Поэтому Дженсен был уверен, что более жестких мер не должно понадобиться, и не ошибся. Почувствовав крепкую хватку державших его скотников, жеребец больше не сопротивлялся и покорно пошел туда, куда его вели.
Доильный аппарат имел простую конструкцию.
Коровка вставала на четвереньки на небольшой подиум, на котором имелось восемь креплений. В эти крепления помещались передние и задние конечности. Как только все восемь точек оказывались под давлением, крепления автоматически защелкивались и открывались ровно через сорок минут после фиксирования.
Это делалось для того, чтобы коровка во время дойки не дернулась в сторону и не покалечила себя. Затем член коровки вставлялся в спермоотсос, уходящий внутрь подиума, в котором располагался резервуар для сбора спермы. После того, как коровка занимала нужное положение, из стены выдвигался стержень с утолщением на конце. На конце утолщения имелось отверстие, через которое медленно вытекала маслянистая жидкость. Это утолщение входило в задний проход коровки и, совершая возвратно-поступательные движения, стимулировало предстательную железу. Нужный режим обычно выставляли вручную, когда коровку доили в первый раз. И Дженсен не доверял этот процесс никому. Осторожно регулируя настройки, он менял скорость, угол наклона и глубину проникновения, пока не добивался устойчивого семяизвержения. Потом компьютер запоминал нужные параметры и воспроизводил их во время следующих доек. У каждой коровки был свой режим стимулирования. Толщину насадки меняли в зависимости от степени раздоенности.
Сейчас Дженсен навинтил самую тонкую. Жеребец был новичком.
- Джим, смотри, какой красавец!
- Красавец-то красавец, но что-то он великоват. Даже не знаю… у нас на такой рост не рассчитано. Сможем отрегулировать машину?
- Я не хуже тебя знаю диапазон роста, там ограничение шесть футов.
- Так он вроде почти. А если еще вырастет?
- Когда вырастет, тогда и будем думать. А пока у него в самый раз.
Похлопывая ладонью по крупу, Дженсен заставил жеребца опуститься на колени и занять правильное положение.
- Вот, Джей, привыкай и запоминай. Так надо правильно стоять при дойке.
С жеребца сняли мешок, и он с интересом осматривался, насколько позволяла не очень удобная поза.
Дженсен взял трубку и поднес ее к вялому члену жеребца. На ощупь кожа на члене была нежная и холодная. Дженсен начал уверенно двигать рукой, заставляя жеребца возбудиться. Это было несложно, учитывая, что на племенных фермах жеребцов держали со связанными за спиной передними конечностями, а на член надевали специальную упряжь, которая не позволяла возникновению нормальной эрекции, не говоря уже о том, чтобы кончить. Эту упряжь снимали только во время случек или продажи. Так что не прошло и минуты, как член жеребца налился силой и был вполне готов к дойке.
- Молодец. - Дженсен погладил жеребца по ягодице и вставил головку члена в трубку, которая тут же с негромким хлопком присосалась к возбужденной плоти. - Вот так. А теперь давай посмотрим, как тебе нравится…
На подиуме имелось табло, фиксировавшее скорость наполнения резервуара спермой. По тому, как быстро мелькали или замирали на нем цифры и выставлялся подходящий режим. Правда, одновременно смотреть на табло и крутить ручки было не очень удобно. Поэтому обычно с этой работой Дженсену помогал справляться Джим – старший дояр.
Эклз размазал рукой по поверхности насадки масло и смазал задний проход жеребца.
Даже после промывания девственная дырочка была плотно сжата. Жеребец все еще немного трусил и рефлекторно поджимал ягодицы, а значит, и сфинктер. Со временем это, конечно, пройдет, но Дженсену не хотелось, чтобы первая дойка ассоциировалась у жеребца с болью, поэтому он надел тонкие латексные перчатки и, смазав палец, осторожно просунул его в задний проход, чтобы облегчить проникновение насадке. Несмотря на самый маленький размер, рядом со сжавшимся отверстием она выглядела непомерно большой и толстой.
- Расслабься, Джей. Все хорошо…. Давай, расслабляйся… сейчас тебе будет приятно… вот увидишь, тебе понравится…хорошая коровка, хорошая. Давай, Джей, пусти меня…
Спокойный голос снова возымел свое действие, и жеребец перестал зажиматься. Немного покрутив пальцем и для верности добавив еще один, Дженсен развел пальцы внутри ножницами и покрутил кисть, так чтобы максимально расширить задний проход. После этого он вытащил пальцы и быстро вставил на их место насадку. Обильно смазанный маслом цилиндрик легко вошел в подготовленное отверстие. Жеребец немного дернулся, но скорее от неожиданности, чем от боли.
- Вот видишь... Все хорошо. Умница. И нисколько не больно. А сейчас будет еще лучше… Немного потерпи, пока мы тут разбираемся, что тебе больше придется по вкусу. Потерпишь?.. Вот и умница, Джей… вот и молодец…
Тем временем Дженсен осторожно двигал насадку, пытаясь найти нужный угол и попасть в точку воздействия на железу. Одну руку он держал на спине жеребца, чтобы чувствовать реакцию тела. Наконец под рукой пробежала дрожь, и Джей слабо дернулся.
- Прекрасно… Что, Джей, понравилось?.. Конечно, понравилось... Я и не сомневался.
При каждом толчке по телу жеребца пробегала волна дрожи и наконец тот сам начал подаваться задом, стараясь посильнее насадиться.
- А ты быстро входишь во вкус! Может, возьмем насадку потолще? Как считаешь, Джим?
- На первый раз не стоит. Поначалу-то им всегда нравится, посмотрим, что к концу дойки будет. Всё ж таки в первый раз.
- Да я пошутил. Ничего, Джей, у тебя еще все впереди, наверстаешь... Ну ладно, давай, Джим, включим на маленькой скорости.
Дженсен отпустил стержень и нажал на кнопку «Пуск». Машина заработала, сохраняя выбранный угол наклона и глубину проникновения. Не прошло и нескольких минут, как жеребец содрогнулся всем телом, и на табло замелькали цифры 2-5-8-11-17-21…
- Джим, не забудь ввести эти данные в чип.
- Обязательно, мистер Эклз.
Выдав первую порцию, член жеребца немного опал, но не надолго. Машина работала, цилиндрик продолжал двигаться в начинающем припухать отверстии.
- 27… Вроде неплохо для первого раза. Как считаешь?
- Простите, хозяин, но из последних у Кира, к примеру, было 35, а у Пола - 33, а у…
- Джим, я знаю, что ты ходячая энциклопедия. Только нашел с кем сравнивать. Кир и Пол были уже раздоены, когда я их купил. А Джей у нас девственник. Сразу видно, что в производители готовили, берегли. Так что дай ему время, он себя еще покажет.
Тем временем жеребец снова содрогнулся всем телом, и на табло побежали цифры.
- Ну вот уже 56. Я же говорил… Первичный анализ уже сделан. И показатели неплохие. Для жеребца из него получилась очень даже неплохая коровка… Ну вроде все в порядке. Пошли, посмотрим, какое ты ему приготовил стойло.
Дженсен вместе с Джимом ушли в соседний зал, где располагались стойла.
Жеребец остался один.
Относительно, разумеется. Во время дойки в зале обязательно находились два дояра, следящие за порядком. Но они не обращали внимания на жеребца. Парни знали, что первое время с новичком всегда возится либо сам мистер Эклз, либо Джим Бивер – старший дояр. Остальным подходить к коровке не разрешалось, пока новичок не привыкнет.
В помещении стоял ровный гул от работающих машин, который смешивался с шумом, производимым коровками во время дойки. В основном, это было тихое сопение и вздохи.
- Джим, сколько там до конца смены?
- Десять минут. Может, выключить? Все равно больше в первый раз с него не выдоишь.
- Нет, пусть привыкает ко времени. Сегодня дашь ему двойную дозу стимулятора. Первую неделю подержим его на двойной порции. Посмотрим, что получится. Надо его железу разрабатывать, поэтому сегодня вставишь ему импульсный вибратор, да, как в прошлый раз, блокиратор не забудь.
- Не забуду. Вы меня всю жизнь попрекать этим будете? – Джим нахмурился, но Дженсен не стал извиняться. Такие ошибки опытному дояру совершать непростительно.
- Как там дела у Тома? Скоро на свадьбу позовешь?
- Уж и не знаю, когда он нагуляется! Говорит, еще слишком молод, чтобы обзаводиться семьей! Я ему ваше предложение передавал, но упрямый же. На ферме работать не хочет, брезгует. Хочет в город поехать, там поискать легкой жизни.
- Ну, ну… в городе небось своих таких бездельников достаточно. Ну как знает. Я бы его взял из-за тебя Джим, но на нет…
- Да разве ж я не понимаю, только разве балбесу свои мозги вложишь? Вот вчерась…
Джим начал рассказывать, какую очередную глупость учудил его великовозрастный сынок.
Дженсен сочувственно кивал, но особо не вслушивался. Бивер был лучшим дояром на его ферме и одним из лучших в их деле. Чувствовал коровок, умел найти к ним подход, в то же время не страдал излишней сентиментальностью, понимая, что ферма – это производство, а не приют для скотинок.
Эклз слышал, что в городах существуют такие. В них собирают выброшенных на улицу любимцев. Городские жители любят заниматься ерундой. Говорят, что в городах этих любимцев продают даже дороже, чем стоит хорошая дойная коровка. Дженсен, конечно, был уверен, что это преувеличение, но, учитывая глупость городских, с них станется. Сначала купить любимца за бешеные деньги, а потом на улицу выкинуть. Если ума нет, то его уже ниоткуда не возьмешь.
Раздался мелодичный звон, возвещавший о конце дойки, и тут же стих гул от работы машин, зато прибавилось множество других звуков: щелчки расстегивающихся креплений, хлопки отваливающихся спермоотсосов, шум, который волей-неволей производили коровки, слезая со своих постаментов и направляясь в стойла. Уставшие после дойки скотинки обычно не затевали между собой ссор, но все равно дояры внимательно наблюдали за порядком. Даже самая послушная скотинка иногда ведет себя непредсказуемо.
У жеребца тоже закончилась смена. Крепления отвалились, и он стоял, пошатываясь, не делая попыток подняться. Дженсен похлопал его по спине.
- Вставай, Джей. Все закончилось… видишь, я же говорил, что тебе понравится… поднимайся.
Однако жеребец не торопился выполнять приказ. Конечности у него подрагивали, и Эклз понял, что с непривычки жеребец не может встать самостоятельно.
- Джим, Стив, помогите ему!
Дояры помогли жеребцу подняться, но он все равно с трудом переставлял ноги и без поддержки не мог идти. Так что до приготовленного стойла его пришлось почти волочь.
Стойло – закуток десять на десять футов. Пол покрыт мягким пластиком и имеет небольшой уклон. Специально для того, чтобы жидкость легко скатывалась с него в небольшой желоб, идущий за пределами стойла по общему коридору. В него же стекала и вода, используемая для мытья. В противоположной от входа стене имелось окно, которое открывалось во время кормления. Коровка просовывала в него голову, и перед ней оказывалась емкость с едой. Обычно это был протеиновый коктейль с кучей добавок для улучшения качества спермы, ну и для вкуса. Чтобы коровки съедали все без остатка, в еду добавляли вызывающие зависимость ингредиенты. Что-то вроде слабого наркотика. Очень слабого, иначе это могло сказаться на качестве спермы.
Кроме этого в каждом стойле имелись индивидуальные поилки, работающие от нажатия. Дойка вызывала сильную жажду, и на воде фермеры не экономили.
Настоящих дверей в стойлах тоже не имелось, только небольшая калитка три фута в высоту. По ней пропускали слабый ток, чтобы коровки не пытались перелезть и выбраться из загородки. Покидать стойло можно только по звуковому сигналу, приглашающему на дойку, и делать это надо было быстро. Скотники обязательно проверяли, чтобы все открывшиеся стойла опустели, а нерадивой коровке мог достаться и удар электрокнутом.
Перед тем как запихнуть жеребца в стойло, Джим выполнил приказ хозяина. Джея перекинули через высокую тумбу. Она стояла здесь специально для проведения подобных процедур. Один из дояров придерживал жеребца за холку, не давая подняться, а второй развел ягодицы. Джим надел перчатку, обмакнул два пальца в заживляющую мазь и осторожно ввел их в разработанную и опухшую дырку, обильно все там смазав. Первое время это придется делать после каждой дойки. Потом Бивер вытер руку о полотенце и достал из шкафчика вибратор. Выставив на приборе нужный режим, он засунул его глубоко в задний проход. Вибратор работал в импульсном режиме: по десять минут через двадцать. Батарейки хватало на два часа. Значит, жеребцу сегодня было обеспечено шесть часов импульсной стимуляции железы. Как раз пропустит одну дойку, зато к следующей будет готовенький.
Чтобы вибратор не вылетел, на жеребца надели специальную сбрую, зажимающую задний проход, но свободную спереди. А для того чтобы он не мог кончить раньше времени, Джим сделал в основание члена укол, который блокировал нервные узлы, отвечающие за возникновение эрекции. На фермах никогда не использовались механические приспособления сдерживания эякуляции - слишком велик риск что-то повредить, а кому нужна коровка с нарушенным семяизвержением? На передние конечности жеребца надели мягкие чехлы и связали их за спиной. Несмотря на то, что жеребец вел себя на удивление послушно, лишняя предосторожность не помешает.
Пока вибратор не начал работать жеребца следовало покормить.
С устройством поилки он должен был быть знаком и так, все фермы, конюшни и питомники использовали одну конструкцию. А вот окна для подачи пищи имелись только в коровниках.
В конюшнях использовали другую систему. Так что Джиму пришлось чуть ли не силой заставлять жеребца просовывать голову в непонятное отверстие. Однако, увидев пищу, он тут же прекратил сопротивляться и жадно принялся есть. Джим сразу понял, что после торгов жеребца не кормили. Это шло вразрез с установленными правилами, но организаторы аукционов часто экономили таким образом. У скотинки не спросишь и ничего не докажешь. Пришлось дать еще порцию, одной жеребцу явно было недостаточно. Впрочем, учитывая его размер, нормы питания наверняка надо будет пересмотреть. Завтра Джим обязательно напомнит об этом хозяину. Впроголодь держать коровку нельзя ни в коем случае. Никакого удоя не получишь.
*****
Дженсен Эклз задумчиво ковырял вилкой в тарелке с поздним ужином. Из головы никак не шел купленный на аукционе жеребец. Как он послушно выполнял непривычные для себя команды, как доверчиво потерся головой о ногу Дженсена, когда его привязали к доильному аппарату, как грустно смотрел, когда Дженсен уходил, оставив его на попечение Джима и скотников. А может, все же плюнуть на принципы и сделать Джея домашним любимцем? Если будет слишком много хлопот, всегда можно переиграть и вернуть его обратно на ферму.
Часть 3 Клетка
Обычно Эклз редко присутствовал на утренней дойке, занимаясь бумагами, нарядами, поставками. В первой половине дня проще поймать нужных людей и обговорить все важные вопросы. Последние три года дела шли в гору, цены на сперму неуклонно повышались, но и в конкурентах не было недостатка.
Каждый год ученые открывали новые свойства эвитума – вещества, содержащегося только в сперме высших приматов. Вся лекарственная и косметическая промышленность перешла к препаратам, использующим его в своем составе.
На спрос жаловаться не приходилось и Дженсен планировал в ближайшем будущем расширить производство. Даже консультировался с банком относительно условий кредита на новое строительство. Хозяйственных проблем хватало, и сейчас он уже не мог, как это было в самом начале его фермерства, вникать и контролировать каждую дойку.
Ему повезло: Джим Бивер был одним из лучших в своем деле, и Дженсен, не сомневаясь, передал ему надзор над коровками, скотниками и доярами.
И все же обеденную дойку новичка Дженсен пропускать не стал. Ему хотелось лично убедиться, что жеребец привыкает к новому дому и непривычной роли.
- Добрый день, Джим. Как у Джея прошла утренняя дойка?
- Джей…а, новенький... Да как вам сказать, могло бы быть и лучше. После стимулятора и вибратора я ожидал, что результат будет более впечатляющим. Тем более что вчера он почти столько же дал. Да еще и голодный.
- Голодный? Черт, каждый раз забываю, что на этих аукционах любят на мелочах экономить.
- Вот именно. А почти столько же вышло.
- Странно. Но хорошо, давай посмотрим.
Эклз в сопровождении Бивера прошел в доильный цех. Дойка уже началась, и Джей стоял, низко опустив голову.
«Обреченно» - отчего-то мелькнуло в голове.
- Привет, Джей. Говорят, ты у нас филонишь? Давай-ка постарайся.
На звук голоса хозяина жеребец тут же поднял голову и радостно всхрапнул. Дженсену показалось, что он даже готов завилять несуществующим хвостом. По крайней мере, любимцы именно так выражали свою радость, а Джей в этот момент больше всего напоминал именно его. Любимца-переростка.
Конечно же, никаких хвостов у любимцев не росло. Вместо них им в анус вставляли специальную пробку, на основание которой крепился маленький хвостик. Сами пробки отличались разнообразием форм и конструкций. Были такие, что без специального приспособления и не вытащишь. Дженсен лично видел, как однажды на аукционе одного любимца таскали по загончику, держа за такой хвостик.
Ух, и скулил он тогда!
С коровками такие приспособления никогда не использовали. Слишком велик риск травмы ануса или повреждения слизистой прямой кишки. А вот у лошадок пробки с хвостом, кажется, использовали. По крайней мере, на соревнованиях у них из задниц торчали пышные длинные хвосты, совсем не похожие на жалкие обрубки любимцев.
Дженсен потрепал Джея по голове. Шикарная шевелюра по-прежнему была забрана в хвост, который успел со вчерашнего дня растрепаться.
- Джим, его не расчесывали?
- Нет. А надо?
- Конечно. Смотри, как у него грива спуталась, потом не расчешешь.
- Вообще-то я дояр, а не парикмахер.
- Я и не говорю, что ты сам это должен делать. Поручи кому-нибудь из дояров, пусть во время утренней дойки расчесывают. На это надо-то минут десять. Говорят, это многим скотинкам нравится. Может и надой увеличится.
- Ага. Чего же мы тогда своих налысо стрижем, если это так полезно?
- Не ворчи.
Как раз в этот момент по телу жеребца прошла дрожь. Дженсен поглядел на табло и остался доволен.
- Зря придираешься. Вполне приличный надой.
Джим тоже взглянул на цифры и озадаченно почесал затылок. Вторая дневная дойка считалась самой малорезультативной. Именно в это время суток организм коровки восстанавливался медленнее всего, а у Джея результат оказался лучше, чем утром.
- Хм, странно. А утром он еле доился.
- Может, с непривычки. Он же только второй день, акклиматизация.
- Может… Мне кажется, у Стенли уже пора увеличивать размер насадки, пойдемте, поглядим.
- Пошли. А с Джеем продолжай использовать вибратор, а количество стимулятора пока увеличивать не будем. Надо посмотреть на динамику.
Перед уходом из доильного цеха Дженсен снова подошел к жеребцу и погладил по слегка вспотевшей спине, и тут же ощутил пробежавшую по его телу дрожь.
Джей не переставал удивлять своей отзывчивостью на внимание и ласку.
Ну точь-в-точь любимец!
Вечером Дженсен зашел проведать жеребца и опять выслушал сетования старшего дояра на невысокие показатели третьей дойки. Дженсен уже решил, что, возможно, они неправильно установили режим или скорость, а может, следует увеличить размер или подобрать другую форму насадки, но при нем Джей доился замечательно, показатели перекрывали средние по ферме, и он не стал ничего менять.
Так продолжалось всю следующую неделю. В присутствии Дженсена жеребец доился образцово-показательно, зато в остальное время из него удавалось еле-еле выжать половину нормы.
Вняв ворчанию Джима, Дженсен даже два раза встал ни свет ни заря, чтобы присутствовать на утренней дойке. Надой оказался отличным, и Дженсен, раздраженный, что не смог толком выспаться, довольно резко высказался по поводу недостаточной компетентности некоторых работников. Джим обиделся и больше о жеребце первым разговор не заводил, на вопросы же отвечал, что не может помнить все цифры и если хозяину любопытно, то пусть посмотрит у себя в компьютере. Информация со всех чипов поступала туда в обязательном порядке.
По окончании первой недели пребывания жеребца на ферме Дженсен убедился в очевидном: дело вовсе не профессионализме Джима и даже не в стимуляторах. Джей реагировал на его присутствие.
И что прикажете с этим делать?
Дженсен физически не мог присутствовать на каждой дойке жеребца. У него и других дел хватало.
Оставалось последнее средство. Дженсен не любил его использовать, но, похоже, другого выхода не было, своим поведением Джей просто не оставил ему выбора.
- Джим, подготовь к завтрашнему утру клетку.
- Клетку? Для кого?
- Для Джея.
- Да разве ж он в нее влезет?
- В ту, что побольше - должен.
- Не знаю. - В голосе старшего дояра явственно слышались сомнения. – Вы думаете, это поможет?
- Не знаю, но попытаться стоит. Если и это не поможет, то… придется продавать.
- А я вам сразу говорил! Не стоило покупать жеребца.
- Стоило, не стоило... Теперь уж что об этом говорить. Подготовь Джея к завтрашнему утру. Освободи от ночной и утренней доек, а я к девяти часам подойду. Чтобы к этому времени он уже был в клетке.
- Хорошо, сэр.
- Ладно, Джим, до завтра.
- Доброй ночи, сэр.
На чем основан процесс дойки?
На удовольствии.
Каждая исторгнутая организмом коровки порция семени сопровождается оргазмом. Именно поэтому коровки с энтузиазмом бегут к доильным аппаратам. Даже самая тупая скотинка очень быстро понимает, что этот процесс доставляет удовольствие и если слушаться дояров, то ничего плохого с тобой не будет. Наоборот, будет только приятно.
И еще один маленький, но немаловажный нюанс: коровка должна хотеть доиться.
Если она внутренне сопротивляется дойке, то надой всегда уменьшается. Об этом не пишется в умных книжках по теории и практики дойки, но любой владелец фермы и любой опытный дояр вам подтвердит - если коровка чем-то недовольна, то надой у нее падает. И никакие стимуляторы и вибраторы тут не помогут.
Поэтому жестокость на фермах не просто не приветствуется, она экономически невыгодна. Никто не умрет, если лишний раз скажет скотинке ласковое слово, почешет за ушком, погладит по спине, а результат - устойчивый хороший надой.
Довольная скотинка, качественная сперма, стабильная прибыль и все работники фермы имеют неплохую зарплату. Вот так работает эта система.
Но бывает, что среди коровок встречаются строптивцы, не желающие понимать хорошего обращения. Вот для таких упрямцев и предназначалась клетка. В ней коровке наглядно объясняли, что доить ее будут в любом случае, только делать это можно и так, что никакого удовольствия от процесса она не получит.
Обычно после клетки коровка с энтузиазмом бежала к своей доильной машине, и в дальнейшем проблем уже больше не возникало.
Возможно, и с жеребцом этот прием сработает, хотя тот и не проявлял никаких признаков строптивости, но тогда почему такой неровный надой?
Позавтракав на скорую руку, Дженсен поспешил к маленькому боковому пристрою, в котором располагалась комната с клеткой.
Джим и недавно принятый на работу молодой скотник Шон на месте ожидали хозяина. Джаред уже находился в клетке и недоуменно вертел головой, не понимая, зачем его в нее засунули. По сжавшейся дырочке ануса и напряженным ягодицам Дженсен сразу понял, что жеребец испуган. И неудивительно.
Клетка представляла собой выполненный из прочной толстой стальной проволоки каркас, повторяющий контуры стоящей на четвереньках коровки. Каркас был прикреплен к полу и имел откидывающуюся спинку. Коровка залезала внутрь, и дверца закрывалась. Находящаяся внутри клетки скотинка полностью лишалась возможности изменить свое положение, при том что она не была связана. Места внутри клетки было достаточно, чтобы шевелиться, но не более. Проволочный каркас оставлял свободным доступ к любой части тела коровки. Конечно, находиться в клетке долго все равно было неудобно, но, по крайней мере, кровообращение нигде не нарушалось. А неудобство тоже входило в программу вразумления строптивцев. Устройство клетки не позволяло лечь или опереться на стенки, тонкая проволока больно впивалась в тело, так что волей-неволей во время всего процесса коровка вынуждена была стоять практически неподвижно, опираясь на передние и задние конечности.
Как только Джей увидел вошедшего Эклза, он сразу перестал крутиться и пытаться устроиться в клетке поудобнее. Дженсен видел, как жеребец толкнулся ему навстречу, но только ударился грудью о прутья и обиженно сморщился.
- Тише, Джей… Все готово?
- Да, блокиратор я ему уже сделал, двойную дозу стимулятора он тоже выпил.
- Прекрасно.
В клетке коровок доили не доставляя им оргазма.
Это делали следующим образом: сначала коровку поили стимулятором и дожидались, когда яйца наполнятся семенем под завязку, затем делали укол блокиратора. Блокиратор препятствовал возникновению эрекции и не давал мышцам сокращаться. Затем коровку помещали в клетку. В анус вводили большое дилдо, которое полностью заполняло кишку. На дилдо крепился маленький электрод. Дилдо располагали в теле коровки таким образом, чтобы электрод попадал точно на простату. Еще два электрода присоединяли к соскам. Дилдо одновременно являлся и вибратором.
Затем включали ток.
Вибратор начинал работать, а электрод посылал слабые импульсы тока прямо непосредственно в простату. Импульсы были очень слабые, так что никакой боли они не приносили, но на мышцы действовали безотказно, заставляя их сокращаться и выталкивать семя маленькими порциями непосредственно в канал, а затем через расслабленную уретру оно вытекало наружу. При этом никакой эрекции не наступало, потому что до этих мышц электрический сигнал не доходил.
Такой способ дойки одно время хотели использовать повсеместно, но он себя не оправдал. Фермеры опробовали образцы новых доильных машин, но переходить на них не захотели. А все потому, что они очень не понравились коровкам. Их приходилось силой тащить на дойку, а во время самого процесса еще и дополнительно фиксировать, чтобы они не вырвались и сами себя не покалечили. Надой резко снижался, а работников на ферму, наоборот, требовалось больше.
Спрашивается, чего ради?
Нет, старый метод был гораздо проще и эффективнее. Так и остались эти машины валяться бесполезным хламом, пока какой-то умник не придумал использовать их для вразумления непослушных и строптивых скотинок. А вот в этом качестве они оказались незаменимыми. Никакой травматичности и при этом почти стопроцентный результат.
Дженсен просунул руку сквозь прутья и погладил налитые семенем яички жеребца.
Стимулятор сделал свое дело. Жеребец тут же толкнулся в ладонь, требуя более существенной ласки.
- Хочешь, чтобы тебя подоили? Сегодня это будет не так приятно, как обычно, но ты сам виноват. Не упрямился бы, получил и сегодня свою долю удовольствия. А так придется тебя наказать…
Дженсен зашел жеребцу в тыл. Анус по-прежнему был сжат, но мышцы бедер не напряжены. Джей явно успокоился и расслабился.
Дженсен взял медицинский расширитель и аккуратно ввел его в задний проход. Джей дернулся, но клетка не давала возможности уйти от проникновения. Расширитель облегчал правильное расположение дилдо внутри тела, ведь электрод должен располагаться в строго определенном месте, чтобы стимулировать нужные мышцы. Дженсен впрыснул внутрь смазку, просунул два пальца и размазал гель по стенкам, а заодно нащупал простату и помассировал. Жеребцу это явно понравилось, и тут же из члена вытекло несколько капель спермы.
Эту сперму не собирали на продажу. За сегодняшний день жеребцу еще несколько раз дадут выпить стимулятор, что отрицательно скажется на составе выработанного продукта. Сегодняшнее мероприятие носило исключительно воспитательный характер.
- Все хорошо… Джим, дай мне дилдо.
Старший дояр протянул хозяину приготовленное дилдо с прикрепленным к нему электродом. От дилдо шел провод к электрическому аккумулятору. Чтобы провод случайно не порвался, его с запасом закрепили на манжете, прикрепленной к бедру Джея.
Дилдо имело сужение к основанию, чтобы мышцы ануса не могли его вытолкнуть, но на всякий случай его дополнительно закрепили с помощью нескольких кожаных ремешков.
Потом Дженсен взял два зажима и прицепил их соскам жеребца. Это Джею не понравилось, он дернулся и сердито всхрапнул
- Не бойся, Джей, так надо… Джим, включай.
В первый момент ничего не происходило, только Джей задергался, пытаясь освободиться от зажимов, которые раздражали его соски. Но задев за проволоку, он тут же понял, что так боль только усиливается, и замер. А тем временем из его члена начала тонкой струйкой вытекать сперма, прямо в стоящую на полу широкую миску.
- Не забудь потом замерить объем.
- Не забуду.
Жеребец явно не понимал, что с ним происходит, он дергался, нервно перебирал конечностями, мотал головой, то и дело задевал за проволоку, чем доставлял себе лишнюю боль и впадал в еще большую панику.
- Джей, успокойся!
Дженсен зашел вперед и схватив жеребца за гриву, стал смотреть ему прямо в наполненные страхом глаза.
- С тобой все хорошо. Это неприятно, но не более. Ты должен понять, что упрямиться нехорошо, иначе тебя все время будут доить в этой клетке. Будь послушным и мне больше не придется с тобой так поступать.
Дженсен говорил уверенным, спокойным тоном, который всегда действовал на скотинок. И на этот раз тоже не подвел, Джей перестал дергаться.
- Шон, оставайся тут и следи, чтобы ничего не случилось. Стимулятор будешь давать ему вместе с водой через каждые два часа.
- Хорошо, сэр.
Дженсен ушел, провожаемый тоскливым взглядом, который, кажется, жег ему спину.
Эта дойка будет продолжаться шесть часов. Дженсен знал, что поначалу, пока в яйцах будет оставаться хоть немного спермы, весь процесс не выйдет за рамки неприятного, но когда импульсы начнут работать вхолостую, жеребец начнет чувствовать нарастающее неудобство. Боли по-прежнему не будет, вместо нее внутри появится что-то вроде внутреннего зуда, с каждой минутой становящегося все более нестерпимым. А через четыре часа блокиратор перестанет действовать и эрекция у жеребца восстановится, однако слабые импульсы не в состоянии дать организму полноценную разрядку, а значит, жеребец будет испытывать сильнейшее желание кончить, не имея на это возможности.
Дженсен вернулся к окончанию дойки, Шон тут же вскочил, тараща сонные глаза.
- Все нормально?
- Да, я…
- Иди, я сам его отсоединю и отведу в стойло.
На первый взгляд ничего не изменилось, но только на первый. Дженсен видел, как измучен жеребец. Его задние и передние конечности мелко подрагивали от напряжения, он явно с трудом держался на четвереньках и, судя по следам на коже, не выдержав, он несколько раз переносил всю тяжесть тела на прутья – кое-где виднелись четкие малиновые полосы.
Голова жеребца была низко опущена, Дженсен приподнял ее и увидел, что из уголков глаз сбегают две мокрые дорожки. Жеребец плакал. Увидев Дженсена, он посмотрел на него несчастным взглядом и попытался лизнуть руку, но у него не было сил даже на это простое движение.
- Измучился? Все, уже все.
Дженсен нажал на кнопку, прекращая подачу тока. Ровный гул стих, и Джей навалился животом на нижние прутья, руки его уже не держали.
Дженсен на ощупь отсоединил зажимы от сосков и тут же услышал болезненный стон жеребца. Снял ремни, удерживающие дилдо, и вытащил его из тела. За столь долгое время мышцы настолько привыкли к растянутому положению, что не спешили сократиться. Дженсен видел ярко-малиновые от притока крови стенки кишки.
Открыв дверцу, Дженсен помог жеребцу выбраться наружу, где тот тут же без сил упал на бок, пытаясь свернуться в клубок и прикрыть пах.
Дженсен увидел возбужденный член Джея, странно смотрящийся рядом с тряпочкой мошонки. Аппарат выдоил жеребца досуха, но эрекция все равно не спадала. Дженсен погладил по вставшему члену, и жеребец дернул бедрами, тыкаясь в руку, прося о разрядке.
По правилам жеребцу сейчас следовало связать передние конечности за спиной и отвести в стойло, со временем эрекция пройдет сама собой.
Но Дженсену стало жалко несчастную скотинку. Джей смотрел на него таким доверчивым взглядом, словно считал самым лучшим существом на белом свете. А ведь именно по его милости Джей провел весь день в клетке. И Дженсен не выдержал этого взгляда. Забрав в кулак горячий член жеребца, он принялся ему дрочить. Ни о каком нормальном оргазме, конечно же, и речи быть не могло, но уж лучше пусть кончит по-сухому, чем никак.
Через пять минут стараний член в руке дернулся и из щелки вытекла одна малюсенькая капля.
- Ну вот. Только, чур, Джиму меня не выдавай.
Продолжение в комментариях...
@темы: Макси
-
-
26.04.2016 в 21:49Если кому интересно
insinuazii.diary.ru/p208886086.htm
-
-
24.11.2016 в 16:33-
-
24.11.2016 в 22:38Тут не поспоришь