Название: Сон разума
Фандом: J2
Автор: Swenigora
Бета: Маленькая сосна
Артер: Brais
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дженсен/Джей (Джаред).
Дисклаймер: отказываюсь
Жанр: антиутопия, кинки
Размер: макси (20000 слов)
Саммари: написано на заявку: мир поделен на людей-людей и людей-животных. Люди-животные не имеют никаких прав и живут в статусе животного со всеми вытекающими.
Дженсен Эклз владелец фермы, на аукционе он приобретает новую коровку. Но потом все идет не так.
Предупреждение: Дойка! Очень много дойки! Пони-плей! Доги-стайл! Джаред последовательно жеребец, коровка, собачка. Текст не имеет никакого отношения к реальным людям и не выражает моего отношения к ним.
читать дальшеПролог
«Эвитум - сложный белок животного происхождения. Открыт профессором Манделом в 21** году. Содержится в сперме высших приматов и человека. В настоящий момент является основой большинства лекарственных препаратов. Также широко используется в косметологии и пищевой промышленности».
Википедия
По улице смеясь и разговаривая шла компания молодых парней. А навстречу им ехал крытый фургон. Поравнявшись с парнями, машина остановилась, и из нее выскочило около десятка фигур, затянутых в черные кожаные комбинезоны. Головы подъехавших людей закрывали маски, скрывая лица и делая их похожими друг на друга, деталями невидимого механизма, бездушного и беспощадного. В руках каждый держал короткую палку, чем-то напоминающую полицейскую дубинку, но только без упора.
Фигуры окружили ребят и стали теснить к фургону. Секунду назад это были веселые, беззаботные парни, а сейчас они на глазах превращались в человеческий материал, не распадающийся на отдельные лица и личности. Просто сырье.
Только двое из попавших в облаву не захотели сразу смириться и принять свалившееся им на голову несчастье и попытались бежать. Рефлекторная конвульсия, заранее обреченная на неудачу. Их тут же поймали и для острастки и в назидание остальным потыкали палками, которые на деле представляли собой гибрид полицейской дубинки и электрошокера. От ударов током беглецы не смогли устоять на ногах и упали на землю. Люди в черном лениво попинали полупарализованных людей, но без особой жестокости. Меньше всего им были нужны сломанные кости. Зато на остальных парней зрелище равнодушной расправы произвело нужное впечатление. Они покорно подошли к фургону и забрались внутрь. Туда же забросили и неудачливых беглецов. Люди в черном сноровисто забрались следом, и машина уехала.
Как ни странно, происходящее не вызвало никакой реакции у остальных прохожих. Они так и продолжали идти по своим делам, старательно делая вид, что ничего не видели.
Через час эта же самая машина остановилась перед железными воротами какого-то промышленного предприятия. Сработал фотоэлемент и ворота поползли в сторону, открывая проезд в большой ангар. Первыми из фургона выпрыгнули мужчины в масках, а за ними уже начали вылезать молодые парни. Их было гораздо больше той компании, которую схватили на улице. Мужчины в комбинезонах встали в две шеренги, образуя живой коридор, ведущий к дверям. Пленники находились в состоянии шока, не в силах до конца осознать свое положение, неспособные даже на попытку сопротивления. Оказалось, не все. Один из парней рванул в сторону, попытавшись прорваться сквозь строй, но его действия не увенчалась успехом. Его толкнули обратно к остальным, да еще и стукнули пару раз, чтобы не рыпался. После этого порядок восстановился, и скоро вся партия скрылась в дверях. Мужчины в масках попрыгали обратно в фургон, ворота открылись, и машина уехала.
За дверью оказалось большое помещение, в котором вновь прибывших встречали новые фигуры, так же облаченные в комбинезоны, только желтые. Закрытые масками лица создавали сюрреалистическое ощущение механистичности происходящего вокруг.
Каждого входящего хватали двое, защелкивались наручники, руки поднимали кверху и зацепляли за свисающий сверху крюк, затем с привычной сноровкой раздевали, причем рубашку или футболку - у кого что - просто разрезали. Ошметки одежды бросали в стоявшие тут же мусорные контейнеры. На всю процедуру уходило пара минут от силы, и тут крюк начинал двигаться, заставляя прицепленного к нему человека перемещаться дальше. А на освободившееся место подъезжал уже следующий крюк и все повторялось сначала. Мужчины в комбинезонах работали быстро, так что еле переставляющие от испуга ноги парни не успевали толком ничего осознать, как уже оказывались голыми и прикованными к общей ленте транспортера. Когда вся партия вновь прибывших была обработана, в противоположном конце ангара открылись ворота, и лента с крюками поехала вперед, заставляя прицепленных к ней людей двигаться дальше.
В следующем зале уже не было никаких людей в костюмах. Это было длинное узкое помещение с облицованными кафелем стенами. По внешнему виду оно напоминало душевое отделение какого-нибудь захудалого спортивного клуба и по сути именно им и являлось.
Как только вся партия пленников оказалась внутри, двери закрылись и со всех сторон на привязанных беззащитных людей обрушились потоки воды. Напрасно несчастные старались увернуться от болезненных струй, вытянутые вверх руки не позволяли прикрыться, и потоки воды обрушивались не только на спину и живот, но били и по члену, мошонке, вызывая болезненные вскрики.
Наконец мытье закончилось.
Открылись новые ворота, и жуткий конвейер из человеческих тел поехал дальше. Мокрые, дрожащие от пережитого унизительного мытья парни обреченно двинулись вперед. Больше никто не пытался сопротивляться. Удивительно, но обычная вода оказалось эффективнее электродубинок.
В следующем помещении находилось только два человека в костюмах и масках. Они надевали на парней специальные электронные ошейники. Здесь лента почти не тормозила. Застегнуть на шее ошейник занимало секунд пятнадцать-двадцать.
Дальше шел медицинский блок. Люди в нем были одеты в белые костюмы, а их лица закрывали белые маски. Они деловито перемещались между телами, производя с ними всевозможные медицинские манипуляции. Брали кровь в пробирки, измеряли давление, температуру, пульс, слушали сердце, прикладывали какие-то приборчики к груди и голове. Вся эта суета производила ощущение бестолковости, но на самом деле была четко организована. Не прошло и десяти минут, как всех осмотрели, обмерели, и лента двинулась дальше. Правда, без двух парней, которых после произведенных медицинских измерений отцепили от нее. Остальные смотрели на счастливчиков, не подошедших по медицинским параметрам, с откровенной завистью. Парней увели в какой-то боковой проход.
И наконец партия новичков попала в доильный цех.
Огромное помещение, поделенное на маленькие загончики прозрачными пластиковыми перегородками, которые ничего не скрывали от посторонних глаз. В каждом таком отсеке находилось по одному мужчине, привязанному к странному сооружению, по внешнему виду напоминавшему гибрид секс-машины и гинекологического кресла. Два ремня - один через грудь, второй через живот - притягивали тело к скамье, не давая двигаться. На члены всех мужчин были надеты гофрированные трубки, служащие для отвода спермы. Дальше на скамье крепилась секс-машина.
У многих из глаз катились слезы, но были и совершенно отрешенные безразличные лица. То, что они тоже производят сперму, можно было понять только по сотрясавшей их тело дрожи.
*****
Против ферм протестовали, на них нападали, поэтому они тщательно охранялись. Пытались провести законы об их полном закрытии, но там, где это удавалось сделать, тут же возникали подпольные фермы.
Страны третьего мира, где о демократии вообще не слышали, тоже не остались в стороне.
Эвитум был дороже любого наркотика, а для его производства нужны только половозрелые мужчины. Впрочем, мальчики подходили даже лучше. А ведь на юге половое созревание происходит быстрее. Поэтому в этих странах контингент на фермах состоял исключительно из подростков двенадцати — четырнадцати лет.
Решение о разведении скотинок стало выходом из тупика. За основу взяли мужчин с необратимыми психическими отклонениями, вся жизнь которых в любом случае проходила бы только в стенах специализированных психиатрических клиник.
Вот эти ненормальные и стали первыми коровками. Затем уже стали образовываться племенные фермы, и постепенно все вошло в цивилизованное русло. Нормальным полноценным людям больше не было необходимости бояться за свою жизнь и свободу. Эвитум стал производиться в достаточном количестве. В обществе не стало людей с психическими отклонениями, и отпала необходимость тратить огромные деньги на их содержание.
Часть 1 Жеребец
- Уважаемые господа, лот номер двадцать три. Возраст двадцать два года, рост шесть футов, вес…
Дженсен Эклз начал было внимательно слушать данные выставляемого экземпляра, но, услышав про рост, тут же потерял интерес.
Товар снова не для него. Непонятно, на что он надеялся, приезжая в четверг. Коровок продавали по средам, а сегодня на торгах был лошадиный день. Вот их в основном и выставляли на аукцион.
- Сто фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Громкий голос распорядителя торгов вывел Дженсена из задумчивости, и он обернулся посмотреть на того, кто решил приобрести объявленный лот.
- Привет, Джеффри.
- Да-да, привет, Эклз!
Джеффри Морган - владелец одной из самых крупных конюшен в их городке. Судя по сосредоточенному лицу приятеля и рассеянному ответу, лошадка его заинтересовала.
Дженсену тоже стало любопытно: что же там за сокровище?
Он развернулся к помосту и стал разглядывать выставленный экземпляр.
В лошадках Эклз разбирался слабо, хотя на бега захаживал и даже делал ставки. Но разбогатеть таким образом никогда не собирался и заранее считал эти деньги выкинутыми на ветер.
Стоящий на помосте жеребец был высоким, немного худощавым – ничего, с помощью протеинов и стероидов мышечная масса быстро нарастет - с длинными стройными ногами, широкими плечами, мощной грудной клеткой и роскошной гривой слегка вьющихся темных волос, достающих чуть ли не до ягодиц. Уздечка, привязанная к кольцу, закрепленному на высоте десяти футов, не давала жеребцу возможности опустить голову, подчеркивая красивую длинную шею, и он стоял вытянувшись вверх, весь словно натянутая струна, и от этого казался еще выше и стройнее. Торги его немного нервировали, и он время от времени переступал ногами, словно проверял: на месте ли. Лот был хорош, и, судя по табличкам, поднимавшимся в разных концах зала, так считали многие.
Любуясь жеребцом, Дженсен невольно скосил взгляд на его причиндалы. Профессиональное любопытство. Для лошадок этот параметр не имел большого значения. Скорее наоборот. Для бегов использовались исключительно кастрированные экземпляры. Так проще и безопаснее.
Однако этот жеребец кастрирован не был. Скорее всего, его собирались оставить на племя, и, судя по тому, что Дженсен видел, не зря. Но теперь в любом случае кастрации жеребцу не избежать. Городок у них был небольшой, и племенных конюшен в нем сроду не водилось.
- Сто двадцать пять фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Визгливый голос распорядителя торгов ввинчивался в уши не хуже работающей дрели. Дженсен поморщился и неожиданно поднял табличку, повышая ставку.
- Сто тридцать фунтов! Джентльмен во втором ряду!
Большинство присутствующих бросили на него раздосадованные взгляды, а Морган сзади рассерженно зашипел:
- Эклз, скотина, зачем ты это делаешь?! На черта тебе жеребец?! Решил перепрофилироваться?
- Не сердись, Джеффри. Но ты только глянь, какие у него яйца! Это же не меньше двадцати миллилитров за раз. Не хочу, чтобы вы тут такое богатство под скальпель пустили.
- Да он же у тебя не в одно стойло не поместится!
В словах Моргана была доля правды. Стандартный рост коровок не превышал пять, максимум пять с половиной футов, и все оборудование фермы рассчитывалось именно на такой размер. Но Дженсен глаз не мог оторвать от тяжелой, налитой семенем мошонки жеребца. Несмотря на волнение, отсутствие специальной сбруи и предпродажной подготовки, которую всегда проводили с коровками, стремясь максимально подчеркнуть размеры их мошонки, яйца жеребца все равно впечатляли.
- Ничего, что-нибудь придумаю.
Его предложение еще несколько раз пытались перебить, но не активно. В среднем коровки стоили дороже лошадок, и Дженсен мог позволить себе слегка завысить цену. Остальные же покупатели не были в этом заинтересованы. Жеребец был еще совсем молодой, необъезженный. Его только предстояло приучать к седлу и качалке, и неизвестно, как он будет себя вести при этом. Данные конечно хорошие, но рисковать, переплачивая за кота в мешке, никто не собирался.
Морган, расстроенный тем, что Эклз увел у него из-под носа понравившийся лот, не стал с ним разговаривать, а сразу же по окончании торгов, буркнув что-то нечленораздельное, ушел.
Дженсен больше ничего покупать не собирался, поэтому сразу после подписания всех бумаг и перевода денег был совершенно свободен. Доставка купленного товара до места входила в пакет услуг, оказываемых аукционом.
От нечего делать Дженсен решил прогуляться в дальний конец рынка, где продавались домашние любимцы. Он любил на них смотреть. Покупать не собирался, так как считал баловством и бесполезной тратой денег, но, бывая на торгах, никогда не упускал случая зайти в этот отдел рынка и полюбоваться на забавные игрушки. Иногда он даже представлял, как покупает себе такого любимца и тот скрашивает его одинокие вечера, сидя у ног или даже… хм, но тут же прогонял эту мысль. Ферма отнимала слишком много времени и сил, чтобы, придя домой, заботиться о ком-то еще..
Сегодня выбор был не особо велик. Все ж таки середина недели - в торговле затишье. Вот в выходные в этих рядах будет не протолкнуться. Хотя большинство, как и Эклз, будут простыми зеваками. Все любимцы были как на подбор - маленькие, не выше четырех с половиной футов росту, изящного телосложения, с небольшими хрупкими конечностями. Говорили, что ступни им помещают в специальные колодки, чтобы замедлить рост. Из-за этого они почти не могли ходить прямо, предпочитая передвигаться на четвереньках. Дженсен походил между рядами. Любимцев не продавали на аукционе. Игрушка - она и есть игрушка, пользы от нее никакой.
Хотя по популярности бега лошадок стояли чуть ли не на первом месте в индустрии развлечений, Дженсен все равно не воспринимал их всерьез. То ли дело – фермерство! Вот это серьезно, важно и вызывает гораздо большее уважение!
Он всегда гордился тем, что фермер, и не скрывал этого.
Его ферма была одной из самых современных и хорошо оборудованных в их штате. И качество производимой продукции подтверждали несколько сертификатов, полученных на самых престижных выставках.
Все процессы были максимально автоматизированы и компьютеризованы, чтобы свести необходимость в ручном труде к минимуму. У каждой коровки имелся собственный чип, с помощью которого контролировались параметры ее жизнедеятельности и качество производимого продукта. Основываясь на этом, рассчитывался рацион питания, необходимое количество стимулятора, а также индивидуальный график доения. У продукта, производимого на ферме Эклза, всегда были высокие показатели не только содержания белка, что в общем-то несложно, но и микроэлементов, так что на недостаток спроса он никогда не жаловался.
Жеребца доставили на ферму к вечеру.
Новенького Дженсен как обычно, встречал сам. Он всегда лично контролировал размещение новичков и первую дойку. Наблюдал за их реакцией, зная, что чем спокойнее и комфортнее будет чувствовать себя коровка на новом месте, тем выше и качественнее будет надой.
Да и потом в первый месяц обязательно несколько раз на дню заходил в стойло, предпочитая перестраховаться, а не доверять автоматам, компьютерам и наемным работникам. Мало ли что.
Жеребец нервничал. За сегодняшний день он получил больше впечатлений, чем за всю предыдущую жизнь, так что из фургона для перевозки его пришлось выводить почти силой.
Дженсен сделал это сам, не доверяя скотникам.
- Ну-ну, Джей, спокойно… Теперь это твое имя, привыкай. Никто тебя не обидит… Джей, хороший, послушный, Джей, не будет вырываться и брыкаться...
Всем своим коровкам, хотя у него их и было больше двухсот, Дженсен давал имена. Эта традиция осталась на ферме еще с прадеда. Так повелось: не номера, а имена. Немного сентиментально, но Дженсену нравилось. Он старался почаще произносить новое имя, чтобы жеребец скорее к нему привык. Лошадки считались самыми эмоциональными и нервными из скотинок, превосходя в этом даже любимцев.
- Вот так, Джей. Пошли, сейчас тебя помоют. Ты ведь любишь мыться? Конечно, любишь, а потом мы приведем тебя в порядок. У тебя очень красивая грива, но теперь ты не лошадка, теперь ты коровка, а коровке совсем не нужно столько волос. Коровка должна быть гладенькой. Мы тебя намажем приятной-приятной мазью, и ты станешь у нас самой гладкой и красивой коровкой…
Дженсен говорил спокойным, ровным голосом, уверенно гладя рукой по крупу, и от этих действий жеребец успокоился и покорно пошел за хозяином.
Первым делом жеребца следовало помыть и провести удаление волос. Разве что гриву Дженсен решил пока оставить - уж очень роскошная. Конечно, Джим будет ворчать, где это видано, чтобы у коровки были волосы на голове, но кто тут хозяин, в конце концов?
Все коровки на ферме содержались в идеальной чистоте. Такой же порядок царил в стойлах, не говоря уже о доильном цехе. Это было еще одним залогом получения высококачественного продукта. Дженсен очень гордился, что на его ферме ни разу не случилось массовой эпидемии. Он даже держал на полставки ветеринара, который обязательно раз в три дня делал профилактический обход коровок и тщательно следил за состоянием их здоровья.
Жеребца привели в помывочный блок. Подобное помещение имелось на любой ферме, конюшне или питомнике. Здесь жеребец сразу почувствовал себя уверенно, перестал дрожать и спокойно дал снять сбрую.
Все тело жеребца обхватывали плотные кожаные ремни, прикрепленные на груди и спине к металлическим кольцам. Два ремешка потоньше проходили между бедрами, очерчивая мошонку и уходя в промежность, а потом выныривая из нее и подсоединяясь к кольцу на спине.
Передние конечности жеребца были одеты в плотные хлопчатобумажные чехлы и также пристегнуты к кольцу на спине, на ногах - высокие, длиной почти до середины голени, гетры и ножные чехлы из толстой кожи с плотной подошвой.
Для будущей коровки эта амуниция была лишней. Так что ее просто срезали, не разбираясь в хитростях креплений.
Обычно коровок не привязывали во время помывки, но для жеребца сделали исключение, а то еще дернется и поранит себя. Потом хлопот не оберешься приучать преодолевать страх.
Передние конечности жеребца закрепили на поручне, привинченном к стене на высоте пять с половиной футов. После этого жеребца заставили прогнуться в спине и в таком положении задние конечности прикрепили к вделанным в пол скобам.
В таком неустойчивом положении он не мог брыкаться.
Скотник включил душ, отрегулировал температуру воды и принялся за дело. Видимо, до продажи жеребца держали на пастбище. Его кожа, там, где ее не прикрывала сбруя, была бронзового цвета. Белые незагорелые полоски создавали ощущение, что жеребец поменял черную сбрую на белоснежную.
После мытья гриву закрепили на голове, чтобы не мешала, а все тело жеребца покрыли мазью для удаления волос и разрушения волосяных луковиц. Она немного раздражала кожу, и жеребец нетерпеливо переступал ногами, мотал головой и шумно вздыхал.
Через пятнадцать минут мазь смыли. Кожа после процедуры покраснела, особенно это было заметно на незагорелых участках. Скотник растер жеребца успокаивающим лосьоном, а затем принес из подсобки штатив высотой около семи футов с прикрепленной к нему резиновой грелкой с трубкой. Резиновая трубка заканчивалась длинным тонким пластиковым наконечником. Скотник смазал его прозрачным гелем и осторожно ввел в задний проход жеребца. Грелка была наполнена теплой кипяченой водой. Почувствовав, что в его тело вливается жидкость, жеребец снова забеспокоился. Он дернулся в сторону, замотал головой и принялся переступать ногами в надежде избавиться от инородного предмета в своей заднице.
- Но, но… успокойся, Джей… все хорошо… это не больно. Никто тебе больно не сделает и не обидит.
Скотник удерживал жеребца, обхватив его за бедра. А Дженсен надавливал на спину, поглаживая и бормоча успокоительные слова.
- Вот так, мой хороший, вот так… сейчас ты будешь совсем-совсем чистый, как положено доброй коровке. Сейчас…
Когда вода в грелке закончилась, трубку вытащили и подставили жеребцу между ног таз.
Затем всю процедуру повторили сначала. Во второй раз жеребец вел себя значительно спокойнее, наверное понял, что ничего плохого с ним не делают. На этот раз краник повернули только на пол-оборота, вода текла медленнее и промывание длилась дольше.
Дженсен гладил жеребца не только по спине, но и водил круговыми движениями ладони по животу, стараясь расслабить мышцы.
- Потерпи, потерпи немного... Вот так, видишь же, совсем и не больно, наоборот, приятно. Хорошо же, когда ты такой чистый. Ты такой красивый, умный. Вот так, подержи немного воду в себе. Ты же можешь, я знаю, что можешь…ты же послушный. Вот так, моя умница…
Когда процедуру повторили в третий раз, жеребец окончательно перестал бояться, но по нетерпеливым движениям головой было ясно, что неподвижно стоять ему явно надоело.
- Все, все… В последний раз. Зато теперь ты у нас настоящая коровка. Чистенький, без волос. Сейчас поймешь, как хорошо быть коровкой. Не бойся…
Когда все закончилось, скотник тщательно вытер промежность и ноги жеребца от остатков воды. Штатив унесли обратно в подсобку, а жеребца освободили из креплений. По привычке он старался завести передние конечности за спину, но так как кольца, к которому их обычно крепили, там больше не было, то просто держал их на весу.
Вот теперь жеребец был готов для знакомства с доильным цехом.
Часть 2 Коровка
На ферме Эклза в этом цеху находилось пятьдесят доильных аппаратов. Весь процесс дойки был четко отработан и рассчитан буквально по минутам. Коровки по очереди заходили на дойку и занимали свои места. Затем дояры проходили по рядам, закрепляя спермоотсосы, и включали доильные аппараты. Сама дойка длилась тридцать минут. Затем коровки расходились по стойлам, где их ждала еда и питье, и трехчасовой отдых до следующей дойки. Таким образом, в сутки каждую коровку доили в среднем шесть раз. Ферма работала круглосуточно.
Конечно, это было в идеале. Далеко не все коровки могли производить сперму так быстро, несмотря на сверхкаллорийное питание и специальные добавки, ускоряющие процесс образование семени. Поэтому у большинства коровок были индивидуальные графики. Некоторые доились только четыре или пять раз, пропуская дойки. Коровок в возрасте переводили на трехразовую или даже двухразовую дойку. Поэтому в цеху всегда имелось несколько простаивающих аппаратов.
Помещение цеха не разделялось никакими перегородками, что действовало на новичков успокаивающе. Видя спокойствие остальных коровок, вновь прибывшие не упрямились и разрешали делать с собой все, что нужно.
Но недаром лошадки всегда считались самыми нервными из скотинок.
Стоило жеребцу войти в помещение, как в нос ему ударил специфический запах возбужденных коровок. Несмотря на непрерывно работающую вентиляцию, он постоянно стоял в этом помещении. Жеребец тут же остановился и начал настороженно оглядываться. Его ноздри широко раздувались, и весь вид говорил о крайней степени испуга. В таком состоянии жеребец мог наделать много бед. Дженсен был этому готов и быстро накинул ему на голову предусмотрительно захваченный плотный мешок, отсекая от зрительных ощущений и запахов. Неожиданно оказавшись в темноте, жеребец дернулся бежать, но двое дояров крепко удерживали его за передние конечности, не причиняя лишней боли, но и не давая поблажки. Скотинка должна быть послушной. И это в большей степени достигается уверенностью и сноровкой работающих с ней людей, чем наказанием. На ферме Эклза применяли сдерживающую сбрую и электрокнут только в самых крайних случаях.
Обычно ко времени продажи каждая скотинка проходила достаточную тренировку на племенных фермах, где их разводили и приучали к послушанию. Поэтому Дженсен был уверен, что более жестких мер не должно понадобиться, и не ошибся. Почувствовав крепкую хватку державших его скотников, жеребец больше не сопротивлялся и покорно пошел туда, куда его вели.
Доильный аппарат имел простую конструкцию.
Коровка вставала на четвереньки на небольшой подиум, на котором имелось восемь креплений. В эти крепления помещались передние и задние конечности. Как только все восемь точек оказывались под давлением, крепления автоматически защелкивались и открывались ровно через сорок минут после фиксирования.
Это делалось для того, чтобы коровка во время дойки не дернулась в сторону и не покалечила себя. Затем член коровки вставлялся в спермоотсос, уходящий внутрь подиума, в котором располагался резервуар для сбора спермы. После того, как коровка занимала нужное положение, из стены выдвигался стержень с утолщением на конце. На конце утолщения имелось отверстие, через которое медленно вытекала маслянистая жидкость. Это утолщение входило в задний проход коровки и, совершая возвратно-поступательные движения, стимулировало предстательную железу. Нужный режим обычно выставляли вручную, когда коровку доили в первый раз. И Дженсен не доверял этот процесс никому. Осторожно регулируя настройки, он менял скорость, угол наклона и глубину проникновения, пока не добивался устойчивого семяизвержения. Потом компьютер запоминал нужные параметры и воспроизводил их во время следующих доек. У каждой коровки был свой режим стимулирования. Толщину насадки меняли в зависимости от степени раздоенности.
Сейчас Дженсен навинтил самую тонкую. Жеребец был новичком.
- Джим, смотри, какой красавец!
- Красавец-то красавец, но что-то он великоват. Даже не знаю… у нас на такой рост не рассчитано. Сможем отрегулировать машину?
- Я не хуже тебя знаю диапазон роста, там ограничение шесть футов.
- Так он вроде почти. А если еще вырастет?
- Когда вырастет, тогда и будем думать. А пока у него в самый раз.
Похлопывая ладонью по крупу, Дженсен заставил жеребца опуститься на колени и занять правильное положение.
- Вот, Джей, привыкай и запоминай. Так надо правильно стоять при дойке.
С жеребца сняли мешок, и он с интересом осматривался, насколько позволяла не очень удобная поза.
Дженсен взял трубку и поднес ее к вялому члену жеребца. На ощупь кожа на члене была нежная и холодная. Дженсен начал уверенно двигать рукой, заставляя жеребца возбудиться. Это было несложно, учитывая, что на племенных фермах жеребцов держали со связанными за спиной передними конечностями, а на член надевали специальную упряжь, которая не позволяла возникновению нормальной эрекции, не говоря уже о том, чтобы кончить. Эту упряжь снимали только во время случек или продажи. Так что не прошло и минуты, как член жеребца налился силой и был вполне готов к дойке.
- Молодец. - Дженсен погладил жеребца по ягодице и вставил головку члена в трубку, которая тут же с негромким хлопком присосалась к возбужденной плоти. - Вот так. А теперь давай посмотрим, как тебе нравится…
На подиуме имелось табло, фиксировавшее скорость наполнения резервуара спермой. По тому, как быстро мелькали или замирали на нем цифры и выставлялся подходящий режим. Правда, одновременно смотреть на табло и крутить ручки было не очень удобно. Поэтому обычно с этой работой Дженсену помогал справляться Джим – старший дояр.
Эклз размазал рукой по поверхности насадки масло и смазал задний проход жеребца.
Даже после промывания девственная дырочка была плотно сжата. Жеребец все еще немного трусил и рефлекторно поджимал ягодицы, а значит, и сфинктер. Со временем это, конечно, пройдет, но Дженсену не хотелось, чтобы первая дойка ассоциировалась у жеребца с болью, поэтому он надел тонкие латексные перчатки и, смазав палец, осторожно просунул его в задний проход, чтобы облегчить проникновение насадке. Несмотря на самый маленький размер, рядом со сжавшимся отверстием она выглядела непомерно большой и толстой.
- Расслабься, Джей. Все хорошо…. Давай, расслабляйся… сейчас тебе будет приятно… вот увидишь, тебе понравится…хорошая коровка, хорошая. Давай, Джей, пусти меня…
Спокойный голос снова возымел свое действие, и жеребец перестал зажиматься. Немного покрутив пальцем и для верности добавив еще один, Дженсен развел пальцы внутри ножницами и покрутил кисть, так чтобы максимально расширить задний проход. После этого он вытащил пальцы и быстро вставил на их место насадку. Обильно смазанный маслом цилиндрик легко вошел в подготовленное отверстие. Жеребец немного дернулся, но скорее от неожиданности, чем от боли.
- Вот видишь... Все хорошо. Умница. И нисколько не больно. А сейчас будет еще лучше… Немного потерпи, пока мы тут разбираемся, что тебе больше придется по вкусу. Потерпишь?.. Вот и умница, Джей… вот и молодец…
Тем временем Дженсен осторожно двигал насадку, пытаясь найти нужный угол и попасть в точку воздействия на железу. Одну руку он держал на спине жеребца, чтобы чувствовать реакцию тела. Наконец под рукой пробежала дрожь, и Джей слабо дернулся.
- Прекрасно… Что, Джей, понравилось?.. Конечно, понравилось... Я и не сомневался.
При каждом толчке по телу жеребца пробегала волна дрожи и наконец тот сам начал подаваться задом, стараясь посильнее насадиться.
- А ты быстро входишь во вкус! Может, возьмем насадку потолще? Как считаешь, Джим?
- На первый раз не стоит. Поначалу-то им всегда нравится, посмотрим, что к концу дойки будет. Всё ж таки в первый раз.
- Да я пошутил. Ничего, Джей, у тебя еще все впереди, наверстаешь... Ну ладно, давай, Джим, включим на маленькой скорости.
Дженсен отпустил стержень и нажал на кнопку «Пуск». Машина заработала, сохраняя выбранный угол наклона и глубину проникновения. Не прошло и нескольких минут, как жеребец содрогнулся всем телом, и на табло замелькали цифры 2-5-8-11-17-21…
- Джим, не забудь ввести эти данные в чип.
- Обязательно, мистер Эклз.
Выдав первую порцию, член жеребца немного опал, но не надолго. Машина работала, цилиндрик продолжал двигаться в начинающем припухать отверстии.
- 27… Вроде неплохо для первого раза. Как считаешь?
- Простите, хозяин, но из последних у Кира, к примеру, было 35, а у Пола - 33, а у…
- Джим, я знаю, что ты ходячая энциклопедия. Только нашел с кем сравнивать. Кир и Пол были уже раздоены, когда я их купил. А Джей у нас девственник. Сразу видно, что в производители готовили, берегли. Так что дай ему время, он себя еще покажет.
Тем временем жеребец снова содрогнулся всем телом, и на табло побежали цифры.
- Ну вот уже 56. Я же говорил… Первичный анализ уже сделан. И показатели неплохие. Для жеребца из него получилась очень даже неплохая коровка… Ну вроде все в порядке. Пошли, посмотрим, какое ты ему приготовил стойло.
Дженсен вместе с Джимом ушли в соседний зал, где располагались стойла.
Жеребец остался один.
Относительно, разумеется. Во время дойки в зале обязательно находились два дояра, следящие за порядком. Но они не обращали внимания на жеребца. Парни знали, что первое время с новичком всегда возится либо сам мистер Эклз, либо Джим Бивер – старший дояр. Остальным подходить к коровке не разрешалось, пока новичок не привыкнет.
В помещении стоял ровный гул от работающих машин, который смешивался с шумом, производимым коровками во время дойки. В основном, это было тихое сопение и вздохи.
- Джим, сколько там до конца смены?
- Десять минут. Может, выключить? Все равно больше в первый раз с него не выдоишь.
- Нет, пусть привыкает ко времени. Сегодня дашь ему двойную дозу стимулятора. Первую неделю подержим его на двойной порции. Посмотрим, что получится. Надо его железу разрабатывать, поэтому сегодня вставишь ему импульсный вибратор, да, как в прошлый раз, блокиратор не забудь.
- Не забуду. Вы меня всю жизнь попрекать этим будете? – Джим нахмурился, но Дженсен не стал извиняться. Такие ошибки опытному дояру совершать непростительно.
- Как там дела у Тома? Скоро на свадьбу позовешь?
- Уж и не знаю, когда он нагуляется! Говорит, еще слишком молод, чтобы обзаводиться семьей! Я ему ваше предложение передавал, но упрямый же. На ферме работать не хочет, брезгует. Хочет в город поехать, там поискать легкой жизни.
- Ну, ну… в городе небось своих таких бездельников достаточно. Ну как знает. Я бы его взял из-за тебя Джим, но на нет…
- Да разве ж я не понимаю, только разве балбесу свои мозги вложишь? Вот вчерась…
Джим начал рассказывать, какую очередную глупость учудил его великовозрастный сынок.
Дженсен сочувственно кивал, но особо не вслушивался. Бивер был лучшим дояром на его ферме и одним из лучших в их деле. Чувствовал коровок, умел найти к ним подход, в то же время не страдал излишней сентиментальностью, понимая, что ферма – это производство, а не приют для скотинок.
Эклз слышал, что в городах существуют такие. В них собирают выброшенных на улицу любимцев. Городские жители любят заниматься ерундой. Говорят, что в городах этих любимцев продают даже дороже, чем стоит хорошая дойная коровка. Дженсен, конечно, был уверен, что это преувеличение, но, учитывая глупость городских, с них станется. Сначала купить любимца за бешеные деньги, а потом на улицу выкинуть. Если ума нет, то его уже ниоткуда не возьмешь.
Раздался мелодичный звон, возвещавший о конце дойки, и тут же стих гул от работы машин, зато прибавилось множество других звуков: щелчки расстегивающихся креплений, хлопки отваливающихся спермоотсосов, шум, который волей-неволей производили коровки, слезая со своих постаментов и направляясь в стойла. Уставшие после дойки скотинки обычно не затевали между собой ссор, но все равно дояры внимательно наблюдали за порядком. Даже самая послушная скотинка иногда ведет себя непредсказуемо.
У жеребца тоже закончилась смена. Крепления отвалились, и он стоял, пошатываясь, не делая попыток подняться. Дженсен похлопал его по спине.
- Вставай, Джей. Все закончилось… видишь, я же говорил, что тебе понравится… поднимайся.
Однако жеребец не торопился выполнять приказ. Конечности у него подрагивали, и Эклз понял, что с непривычки жеребец не может встать самостоятельно.
- Джим, Стив, помогите ему!
Дояры помогли жеребцу подняться, но он все равно с трудом переставлял ноги и без поддержки не мог идти. Так что до приготовленного стойла его пришлось почти волочь.
Стойло – закуток десять на десять футов. Пол покрыт мягким пластиком и имеет небольшой уклон. Специально для того, чтобы жидкость легко скатывалась с него в небольшой желоб, идущий за пределами стойла по общему коридору. В него же стекала и вода, используемая для мытья. В противоположной от входа стене имелось окно, которое открывалось во время кормления. Коровка просовывала в него голову, и перед ней оказывалась емкость с едой. Обычно это был протеиновый коктейль с кучей добавок для улучшения качества спермы, ну и для вкуса. Чтобы коровки съедали все без остатка, в еду добавляли вызывающие зависимость ингредиенты. Что-то вроде слабого наркотика. Очень слабого, иначе это могло сказаться на качестве спермы.
Кроме этого в каждом стойле имелись индивидуальные поилки, работающие от нажатия. Дойка вызывала сильную жажду, и на воде фермеры не экономили.
Настоящих дверей в стойлах тоже не имелось, только небольшая калитка три фута в высоту. По ней пропускали слабый ток, чтобы коровки не пытались перелезть и выбраться из загородки. Покидать стойло можно только по звуковому сигналу, приглашающему на дойку, и делать это надо было быстро. Скотники обязательно проверяли, чтобы все открывшиеся стойла опустели, а нерадивой коровке мог достаться и удар электрокнутом.
Перед тем как запихнуть жеребца в стойло, Джим выполнил приказ хозяина. Джея перекинули через высокую тумбу. Она стояла здесь специально для проведения подобных процедур. Один из дояров придерживал жеребца за холку, не давая подняться, а второй развел ягодицы. Джим надел перчатку, обмакнул два пальца в заживляющую мазь и осторожно ввел их в разработанную и опухшую дырку, обильно все там смазав. Первое время это придется делать после каждой дойки. Потом Бивер вытер руку о полотенце и достал из шкафчика вибратор. Выставив на приборе нужный режим, он засунул его глубоко в задний проход. Вибратор работал в импульсном режиме: по десять минут через двадцать. Батарейки хватало на два часа. Значит, жеребцу сегодня было обеспечено шесть часов импульсной стимуляции железы. Как раз пропустит одну дойку, зато к следующей будет готовенький.
Чтобы вибратор не вылетел, на жеребца надели специальную сбрую, зажимающую задний проход, но свободную спереди. А для того чтобы он не мог кончить раньше времени, Джим сделал в основание члена укол, который блокировал нервные узлы, отвечающие за возникновение эрекции. На фермах никогда не использовались механические приспособления сдерживания эякуляции - слишком велик риск что-то повредить, а кому нужна коровка с нарушенным семяизвержением? На передние конечности жеребца надели мягкие чехлы и связали их за спиной. Несмотря на то, что жеребец вел себя на удивление послушно, лишняя предосторожность не помешает.
Пока вибратор не начал работать жеребца следовало покормить.
С устройством поилки он должен был быть знаком и так, все фермы, конюшни и питомники использовали одну конструкцию. А вот окна для подачи пищи имелись только в коровниках.
В конюшнях использовали другую систему. Так что Джиму пришлось чуть ли не силой заставлять жеребца просовывать голову в непонятное отверстие. Однако, увидев пищу, он тут же прекратил сопротивляться и жадно принялся есть. Джим сразу понял, что после торгов жеребца не кормили. Это шло вразрез с установленными правилами, но организаторы аукционов часто экономили таким образом. У скотинки не спросишь и ничего не докажешь. Пришлось дать еще порцию, одной жеребцу явно было недостаточно. Впрочем, учитывая его размер, нормы питания наверняка надо будет пересмотреть. Завтра Джим обязательно напомнит об этом хозяину. Впроголодь держать коровку нельзя ни в коем случае. Никакого удоя не получишь.
*****
Дженсен Эклз задумчиво ковырял вилкой в тарелке с поздним ужином. Из головы никак не шел купленный на аукционе жеребец. Как он послушно выполнял непривычные для себя команды, как доверчиво потерся головой о ногу Дженсена, когда его привязали к доильному аппарату, как грустно смотрел, когда Дженсен уходил, оставив его на попечение Джима и скотников. А может, все же плюнуть на принципы и сделать Джея домашним любимцем? Если будет слишком много хлопот, всегда можно переиграть и вернуть его обратно на ферму.
Часть 3 Клетка
Обычно Эклз редко присутствовал на утренней дойке, занимаясь бумагами, нарядами, поставками. В первой половине дня проще поймать нужных людей и обговорить все важные вопросы. Последние три года дела шли в гору, цены на сперму неуклонно повышались, но и в конкурентах не было недостатка.
Каждый год ученые открывали новые свойства эвитума – вещества, содержащегося только в сперме высших приматов. Вся лекарственная и косметическая промышленность перешла к препаратам, использующим его в своем составе.
На спрос жаловаться не приходилось и Дженсен планировал в ближайшем будущем расширить производство. Даже консультировался с банком относительно условий кредита на новое строительство. Хозяйственных проблем хватало, и сейчас он уже не мог, как это было в самом начале его фермерства, вникать и контролировать каждую дойку.
Ему повезло: Джим Бивер был одним из лучших в своем деле, и Дженсен, не сомневаясь, передал ему надзор над коровками, скотниками и доярами.
И все же обеденную дойку новичка Дженсен пропускать не стал. Ему хотелось лично убедиться, что жеребец привыкает к новому дому и непривычной роли.
- Добрый день, Джим. Как у Джея прошла утренняя дойка?
- Джей…а, новенький... Да как вам сказать, могло бы быть и лучше. После стимулятора и вибратора я ожидал, что результат будет более впечатляющим. Тем более что вчера он почти столько же дал. Да еще и голодный.
- Голодный? Черт, каждый раз забываю, что на этих аукционах любят на мелочах экономить.
- Вот именно. А почти столько же вышло.
- Странно. Но хорошо, давай посмотрим.
Эклз в сопровождении Бивера прошел в доильный цех. Дойка уже началась, и Джей стоял, низко опустив голову.
«Обреченно» - отчего-то мелькнуло в голове.
- Привет, Джей. Говорят, ты у нас филонишь? Давай-ка постарайся.
На звук голоса хозяина жеребец тут же поднял голову и радостно всхрапнул. Дженсену показалось, что он даже готов завилять несуществующим хвостом. По крайней мере, любимцы именно так выражали свою радость, а Джей в этот момент больше всего напоминал именно его. Любимца-переростка.
Конечно же, никаких хвостов у любимцев не росло. Вместо них им в анус вставляли специальную пробку, на основание которой крепился маленький хвостик. Сами пробки отличались разнообразием форм и конструкций. Были такие, что без специального приспособления и не вытащишь. Дженсен лично видел, как однажды на аукционе одного любимца таскали по загончику, держа за такой хвостик.
Ух, и скулил он тогда!
С коровками такие приспособления никогда не использовали. Слишком велик риск травмы ануса или повреждения слизистой прямой кишки. А вот у лошадок пробки с хвостом, кажется, использовали. По крайней мере, на соревнованиях у них из задниц торчали пышные длинные хвосты, совсем не похожие на жалкие обрубки любимцев.
Дженсен потрепал Джея по голове. Шикарная шевелюра по-прежнему была забрана в хвост, который успел со вчерашнего дня растрепаться.
- Джим, его не расчесывали?
- Нет. А надо?
- Конечно. Смотри, как у него грива спуталась, потом не расчешешь.
- Вообще-то я дояр, а не парикмахер.
- Я и не говорю, что ты сам это должен делать. Поручи кому-нибудь из дояров, пусть во время утренней дойки расчесывают. На это надо-то минут десять. Говорят, это многим скотинкам нравится. Может и надой увеличится.
- Ага. Чего же мы тогда своих налысо стрижем, если это так полезно?
- Не ворчи.
Как раз в этот момент по телу жеребца прошла дрожь. Дженсен поглядел на табло и остался доволен.
- Зря придираешься. Вполне приличный надой.
Джим тоже взглянул на цифры и озадаченно почесал затылок. Вторая дневная дойка считалась самой малорезультативной. Именно в это время суток организм коровки восстанавливался медленнее всего, а у Джея результат оказался лучше, чем утром.
- Хм, странно. А утром он еле доился.
- Может, с непривычки. Он же только второй день, акклиматизация.
- Может… Мне кажется, у Стенли уже пора увеличивать размер насадки, пойдемте, поглядим.
- Пошли. А с Джеем продолжай использовать вибратор, а количество стимулятора пока увеличивать не будем. Надо посмотреть на динамику.
Перед уходом из доильного цеха Дженсен снова подошел к жеребцу и погладил по слегка вспотевшей спине, и тут же ощутил пробежавшую по его телу дрожь.
Джей не переставал удивлять своей отзывчивостью на внимание и ласку.
Ну точь-в-точь любимец!
Вечером Дженсен зашел проведать жеребца и опять выслушал сетования старшего дояра на невысокие показатели третьей дойки. Дженсен уже решил, что, возможно, они неправильно установили режим или скорость, а может, следует увеличить размер или подобрать другую форму насадки, но при нем Джей доился замечательно, показатели перекрывали средние по ферме, и он не стал ничего менять.
Так продолжалось всю следующую неделю. В присутствии Дженсена жеребец доился образцово-показательно, зато в остальное время из него удавалось еле-еле выжать половину нормы.
Вняв ворчанию Джима, Дженсен даже два раза встал ни свет ни заря, чтобы присутствовать на утренней дойке. Надой оказался отличным, и Дженсен, раздраженный, что не смог толком выспаться, довольно резко высказался по поводу недостаточной компетентности некоторых работников. Джим обиделся и больше о жеребце первым разговор не заводил, на вопросы же отвечал, что не может помнить все цифры и если хозяину любопытно, то пусть посмотрит у себя в компьютере. Информация со всех чипов поступала туда в обязательном порядке.
По окончании первой недели пребывания жеребца на ферме Дженсен убедился в очевидном: дело вовсе не профессионализме Джима и даже не в стимуляторах. Джей реагировал на его присутствие.
И что прикажете с этим делать?
Дженсен физически не мог присутствовать на каждой дойке жеребца. У него и других дел хватало.
Оставалось последнее средство. Дженсен не любил его использовать, но, похоже, другого выхода не было, своим поведением Джей просто не оставил ему выбора.
- Джим, подготовь к завтрашнему утру клетку.
- Клетку? Для кого?
- Для Джея.
- Да разве ж он в нее влезет?
- В ту, что побольше - должен.
- Не знаю. - В голосе старшего дояра явственно слышались сомнения. – Вы думаете, это поможет?
- Не знаю, но попытаться стоит. Если и это не поможет, то… придется продавать.
- А я вам сразу говорил! Не стоило покупать жеребца.
- Стоило, не стоило... Теперь уж что об этом говорить. Подготовь Джея к завтрашнему утру. Освободи от ночной и утренней доек, а я к девяти часам подойду. Чтобы к этому времени он уже был в клетке.
- Хорошо, сэр.
- Ладно, Джим, до завтра.
- Доброй ночи, сэр.
На чем основан процесс дойки?
На удовольствии.
Каждая исторгнутая организмом коровки порция семени сопровождается оргазмом. Именно поэтому коровки с энтузиазмом бегут к доильным аппаратам. Даже самая тупая скотинка очень быстро понимает, что этот процесс доставляет удовольствие и если слушаться дояров, то ничего плохого с тобой не будет. Наоборот, будет только приятно.
И еще один маленький, но немаловажный нюанс: коровка должна хотеть доиться.
Если она внутренне сопротивляется дойке, то надой всегда уменьшается. Об этом не пишется в умных книжках по теории и практики дойки, но любой владелец фермы и любой опытный дояр вам подтвердит - если коровка чем-то недовольна, то надой у нее падает. И никакие стимуляторы и вибраторы тут не помогут.
Поэтому жестокость на фермах не просто не приветствуется, она экономически невыгодна. Никто не умрет, если лишний раз скажет скотинке ласковое слово, почешет за ушком, погладит по спине, а результат - устойчивый хороший надой.
Довольная скотинка, качественная сперма, стабильная прибыль и все работники фермы имеют неплохую зарплату. Вот так работает эта система.
Но бывает, что среди коровок встречаются строптивцы, не желающие понимать хорошего обращения. Вот для таких упрямцев и предназначалась клетка. В ней коровке наглядно объясняли, что доить ее будут в любом случае, только делать это можно и так, что никакого удовольствия от процесса она не получит.
Обычно после клетки коровка с энтузиазмом бежала к своей доильной машине, и в дальнейшем проблем уже больше не возникало.
Возможно, и с жеребцом этот прием сработает, хотя тот и не проявлял никаких признаков строптивости, но тогда почему такой неровный надой?
Позавтракав на скорую руку, Дженсен поспешил к маленькому боковому пристрою, в котором располагалась комната с клеткой.
Джим и недавно принятый на работу молодой скотник Шон на месте ожидали хозяина. Джаред уже находился в клетке и недоуменно вертел головой, не понимая, зачем его в нее засунули. По сжавшейся дырочке ануса и напряженным ягодицам Дженсен сразу понял, что жеребец испуган. И неудивительно.
Клетка представляла собой выполненный из прочной толстой стальной проволоки каркас, повторяющий контуры стоящей на четвереньках коровки. Каркас был прикреплен к полу и имел откидывающуюся спинку. Коровка залезала внутрь, и дверца закрывалась. Находящаяся внутри клетки скотинка полностью лишалась возможности изменить свое положение, при том что она не была связана. Места внутри клетки было достаточно, чтобы шевелиться, но не более. Проволочный каркас оставлял свободным доступ к любой части тела коровки. Конечно, находиться в клетке долго все равно было неудобно, но, по крайней мере, кровообращение нигде не нарушалось. А неудобство тоже входило в программу вразумления строптивцев. Устройство клетки не позволяло лечь или опереться на стенки, тонкая проволока больно впивалась в тело, так что волей-неволей во время всего процесса коровка вынуждена была стоять практически неподвижно, опираясь на передние и задние конечности.
Как только Джей увидел вошедшего Эклза, он сразу перестал крутиться и пытаться устроиться в клетке поудобнее. Дженсен видел, как жеребец толкнулся ему навстречу, но только ударился грудью о прутья и обиженно сморщился.
- Тише, Джей… Все готово?
- Да, блокиратор я ему уже сделал, двойную дозу стимулятора он тоже выпил.
- Прекрасно.
В клетке коровок доили не доставляя им оргазма.
Это делали следующим образом: сначала коровку поили стимулятором и дожидались, когда яйца наполнятся семенем под завязку, затем делали укол блокиратора. Блокиратор препятствовал возникновению эрекции и не давал мышцам сокращаться. Затем коровку помещали в клетку. В анус вводили большое дилдо, которое полностью заполняло кишку. На дилдо крепился маленький электрод. Дилдо располагали в теле коровки таким образом, чтобы электрод попадал точно на простату. Еще два электрода присоединяли к соскам. Дилдо одновременно являлся и вибратором.
Затем включали ток.
Вибратор начинал работать, а электрод посылал слабые импульсы тока прямо непосредственно в простату. Импульсы были очень слабые, так что никакой боли они не приносили, но на мышцы действовали безотказно, заставляя их сокращаться и выталкивать семя маленькими порциями непосредственно в канал, а затем через расслабленную уретру оно вытекало наружу. При этом никакой эрекции не наступало, потому что до этих мышц электрический сигнал не доходил.
Такой способ дойки одно время хотели использовать повсеместно, но он себя не оправдал. Фермеры опробовали образцы новых доильных машин, но переходить на них не захотели. А все потому, что они очень не понравились коровкам. Их приходилось силой тащить на дойку, а во время самого процесса еще и дополнительно фиксировать, чтобы они не вырвались и сами себя не покалечили. Надой резко снижался, а работников на ферму, наоборот, требовалось больше.
Спрашивается, чего ради?
Нет, старый метод был гораздо проще и эффективнее. Так и остались эти машины валяться бесполезным хламом, пока какой-то умник не придумал использовать их для вразумления непослушных и строптивых скотинок. А вот в этом качестве они оказались незаменимыми. Никакой травматичности и при этом почти стопроцентный результат.
Дженсен просунул руку сквозь прутья и погладил налитые семенем яички жеребца.
Стимулятор сделал свое дело. Жеребец тут же толкнулся в ладонь, требуя более существенной ласки.
- Хочешь, чтобы тебя подоили? Сегодня это будет не так приятно, как обычно, но ты сам виноват. Не упрямился бы, получил и сегодня свою долю удовольствия. А так придется тебя наказать…
Дженсен зашел жеребцу в тыл. Анус по-прежнему был сжат, но мышцы бедер не напряжены. Джей явно успокоился и расслабился.
Дженсен взял медицинский расширитель и аккуратно ввел его в задний проход. Джей дернулся, но клетка не давала возможности уйти от проникновения. Расширитель облегчал правильное расположение дилдо внутри тела, ведь электрод должен располагаться в строго определенном месте, чтобы стимулировать нужные мышцы. Дженсен впрыснул внутрь смазку, просунул два пальца и размазал гель по стенкам, а заодно нащупал простату и помассировал. Жеребцу это явно понравилось, и тут же из члена вытекло несколько капель спермы.
Эту сперму не собирали на продажу. За сегодняшний день жеребцу еще несколько раз дадут выпить стимулятор, что отрицательно скажется на составе выработанного продукта. Сегодняшнее мероприятие носило исключительно воспитательный характер.
- Все хорошо… Джим, дай мне дилдо.
Старший дояр протянул хозяину приготовленное дилдо с прикрепленным к нему электродом. От дилдо шел провод к электрическому аккумулятору. Чтобы провод случайно не порвался, его с запасом закрепили на манжете, прикрепленной к бедру Джея.
Дилдо имело сужение к основанию, чтобы мышцы ануса не могли его вытолкнуть, но на всякий случай его дополнительно закрепили с помощью нескольких кожаных ремешков.
Потом Дженсен взял два зажима и прицепил их соскам жеребца. Это Джею не понравилось, он дернулся и сердито всхрапнул
- Не бойся, Джей, так надо… Джим, включай.
В первый момент ничего не происходило, только Джей задергался, пытаясь освободиться от зажимов, которые раздражали его соски. Но задев за проволоку, он тут же понял, что так боль только усиливается, и замер. А тем временем из его члена начала тонкой струйкой вытекать сперма, прямо в стоящую на полу широкую миску.
- Не забудь потом замерить объем.
- Не забуду.
Жеребец явно не понимал, что с ним происходит, он дергался, нервно перебирал конечностями, мотал головой, то и дело задевал за проволоку, чем доставлял себе лишнюю боль и впадал в еще большую панику.
- Джей, успокойся!
Дженсен зашел вперед и схватив жеребца за гриву, стал смотреть ему прямо в наполненные страхом глаза.
- С тобой все хорошо. Это неприятно, но не более. Ты должен понять, что упрямиться нехорошо, иначе тебя все время будут доить в этой клетке. Будь послушным и мне больше не придется с тобой так поступать.
Дженсен говорил уверенным, спокойным тоном, который всегда действовал на скотинок. И на этот раз тоже не подвел, Джей перестал дергаться.
- Шон, оставайся тут и следи, чтобы ничего не случилось. Стимулятор будешь давать ему вместе с водой через каждые два часа.
- Хорошо, сэр.
Дженсен ушел, провожаемый тоскливым взглядом, который, кажется, жег ему спину.
Эта дойка будет продолжаться шесть часов. Дженсен знал, что поначалу, пока в яйцах будет оставаться хоть немного спермы, весь процесс не выйдет за рамки неприятного, но когда импульсы начнут работать вхолостую, жеребец начнет чувствовать нарастающее неудобство. Боли по-прежнему не будет, вместо нее внутри появится что-то вроде внутреннего зуда, с каждой минутой становящегося все более нестерпимым. А через четыре часа блокиратор перестанет действовать и эрекция у жеребца восстановится, однако слабые импульсы не в состоянии дать организму полноценную разрядку, а значит, жеребец будет испытывать сильнейшее желание кончить, не имея на это возможности.
Дженсен вернулся к окончанию дойки, Шон тут же вскочил, тараща сонные глаза.
- Все нормально?
- Да, я…
- Иди, я сам его отсоединю и отведу в стойло.
На первый взгляд ничего не изменилось, но только на первый. Дженсен видел, как измучен жеребец. Его задние и передние конечности мелко подрагивали от напряжения, он явно с трудом держался на четвереньках и, судя по следам на коже, не выдержав, он несколько раз переносил всю тяжесть тела на прутья – кое-где виднелись четкие малиновые полосы.
Голова жеребца была низко опущена, Дженсен приподнял ее и увидел, что из уголков глаз сбегают две мокрые дорожки. Жеребец плакал. Увидев Дженсена, он посмотрел на него несчастным взглядом и попытался лизнуть руку, но у него не было сил даже на это простое движение.
- Измучился? Все, уже все.
Дженсен нажал на кнопку, прекращая подачу тока. Ровный гул стих, и Джей навалился животом на нижние прутья, руки его уже не держали.
Дженсен на ощупь отсоединил зажимы от сосков и тут же услышал болезненный стон жеребца. Снял ремни, удерживающие дилдо, и вытащил его из тела. За столь долгое время мышцы настолько привыкли к растянутому положению, что не спешили сократиться. Дженсен видел ярко-малиновые от притока крови стенки кишки.
Открыв дверцу, Дженсен помог жеребцу выбраться наружу, где тот тут же без сил упал на бок, пытаясь свернуться в клубок и прикрыть пах.
Дженсен увидел возбужденный член Джея, странно смотрящийся рядом с тряпочкой мошонки. Аппарат выдоил жеребца досуха, но эрекция все равно не спадала. Дженсен погладил по вставшему члену, и жеребец дернул бедрами, тыкаясь в руку, прося о разрядке.
По правилам жеребцу сейчас следовало связать передние конечности за спиной и отвести в стойло, со временем эрекция пройдет сама собой.
Но Дженсену стало жалко несчастную скотинку. Джей смотрел на него таким доверчивым взглядом, словно считал самым лучшим существом на белом свете. А ведь именно по его милости Джей провел весь день в клетке. И Дженсен не выдержал этого взгляда. Забрав в кулак горячий член жеребца, он принялся ему дрочить. Ни о каком нормальном оргазме, конечно же, и речи быть не могло, но уж лучше пусть кончит по-сухому, чем никак.
Через пять минут стараний член в руке дернулся и из щелки вытекла одна малюсенькая капля.
- Ну вот. Только, чур, Джиму меня не выдавай.
Продолжение в комментариях...
Фандом: J2
Автор: Swenigora
Бета: Маленькая сосна
Артер: Brais
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дженсен/Джей (Джаред).
Дисклаймер: отказываюсь
Жанр: антиутопия, кинки
Размер: макси (20000 слов)
Саммари: написано на заявку: мир поделен на людей-людей и людей-животных. Люди-животные не имеют никаких прав и живут в статусе животного со всеми вытекающими.
Дженсен Эклз владелец фермы, на аукционе он приобретает новую коровку. Но потом все идет не так.
Предупреждение: Дойка! Очень много дойки! Пони-плей! Доги-стайл! Джаред последовательно жеребец, коровка, собачка. Текст не имеет никакого отношения к реальным людям и не выражает моего отношения к ним.
читать дальшеПролог
«Эвитум - сложный белок животного происхождения. Открыт профессором Манделом в 21** году. Содержится в сперме высших приматов и человека. В настоящий момент является основой большинства лекарственных препаратов. Также широко используется в косметологии и пищевой промышленности».
Википедия
По улице смеясь и разговаривая шла компания молодых парней. А навстречу им ехал крытый фургон. Поравнявшись с парнями, машина остановилась, и из нее выскочило около десятка фигур, затянутых в черные кожаные комбинезоны. Головы подъехавших людей закрывали маски, скрывая лица и делая их похожими друг на друга, деталями невидимого механизма, бездушного и беспощадного. В руках каждый держал короткую палку, чем-то напоминающую полицейскую дубинку, но только без упора.
Фигуры окружили ребят и стали теснить к фургону. Секунду назад это были веселые, беззаботные парни, а сейчас они на глазах превращались в человеческий материал, не распадающийся на отдельные лица и личности. Просто сырье.
Только двое из попавших в облаву не захотели сразу смириться и принять свалившееся им на голову несчастье и попытались бежать. Рефлекторная конвульсия, заранее обреченная на неудачу. Их тут же поймали и для острастки и в назидание остальным потыкали палками, которые на деле представляли собой гибрид полицейской дубинки и электрошокера. От ударов током беглецы не смогли устоять на ногах и упали на землю. Люди в черном лениво попинали полупарализованных людей, но без особой жестокости. Меньше всего им были нужны сломанные кости. Зато на остальных парней зрелище равнодушной расправы произвело нужное впечатление. Они покорно подошли к фургону и забрались внутрь. Туда же забросили и неудачливых беглецов. Люди в черном сноровисто забрались следом, и машина уехала.
Как ни странно, происходящее не вызвало никакой реакции у остальных прохожих. Они так и продолжали идти по своим делам, старательно делая вид, что ничего не видели.
Через час эта же самая машина остановилась перед железными воротами какого-то промышленного предприятия. Сработал фотоэлемент и ворота поползли в сторону, открывая проезд в большой ангар. Первыми из фургона выпрыгнули мужчины в масках, а за ними уже начали вылезать молодые парни. Их было гораздо больше той компании, которую схватили на улице. Мужчины в комбинезонах встали в две шеренги, образуя живой коридор, ведущий к дверям. Пленники находились в состоянии шока, не в силах до конца осознать свое положение, неспособные даже на попытку сопротивления. Оказалось, не все. Один из парней рванул в сторону, попытавшись прорваться сквозь строй, но его действия не увенчалась успехом. Его толкнули обратно к остальным, да еще и стукнули пару раз, чтобы не рыпался. После этого порядок восстановился, и скоро вся партия скрылась в дверях. Мужчины в масках попрыгали обратно в фургон, ворота открылись, и машина уехала.
За дверью оказалось большое помещение, в котором вновь прибывших встречали новые фигуры, так же облаченные в комбинезоны, только желтые. Закрытые масками лица создавали сюрреалистическое ощущение механистичности происходящего вокруг.
Каждого входящего хватали двое, защелкивались наручники, руки поднимали кверху и зацепляли за свисающий сверху крюк, затем с привычной сноровкой раздевали, причем рубашку или футболку - у кого что - просто разрезали. Ошметки одежды бросали в стоявшие тут же мусорные контейнеры. На всю процедуру уходило пара минут от силы, и тут крюк начинал двигаться, заставляя прицепленного к нему человека перемещаться дальше. А на освободившееся место подъезжал уже следующий крюк и все повторялось сначала. Мужчины в комбинезонах работали быстро, так что еле переставляющие от испуга ноги парни не успевали толком ничего осознать, как уже оказывались голыми и прикованными к общей ленте транспортера. Когда вся партия вновь прибывших была обработана, в противоположном конце ангара открылись ворота, и лента с крюками поехала вперед, заставляя прицепленных к ней людей двигаться дальше.
В следующем зале уже не было никаких людей в костюмах. Это было длинное узкое помещение с облицованными кафелем стенами. По внешнему виду оно напоминало душевое отделение какого-нибудь захудалого спортивного клуба и по сути именно им и являлось.
Как только вся партия пленников оказалась внутри, двери закрылись и со всех сторон на привязанных беззащитных людей обрушились потоки воды. Напрасно несчастные старались увернуться от болезненных струй, вытянутые вверх руки не позволяли прикрыться, и потоки воды обрушивались не только на спину и живот, но били и по члену, мошонке, вызывая болезненные вскрики.
Наконец мытье закончилось.
Открылись новые ворота, и жуткий конвейер из человеческих тел поехал дальше. Мокрые, дрожащие от пережитого унизительного мытья парни обреченно двинулись вперед. Больше никто не пытался сопротивляться. Удивительно, но обычная вода оказалось эффективнее электродубинок.
В следующем помещении находилось только два человека в костюмах и масках. Они надевали на парней специальные электронные ошейники. Здесь лента почти не тормозила. Застегнуть на шее ошейник занимало секунд пятнадцать-двадцать.
Дальше шел медицинский блок. Люди в нем были одеты в белые костюмы, а их лица закрывали белые маски. Они деловито перемещались между телами, производя с ними всевозможные медицинские манипуляции. Брали кровь в пробирки, измеряли давление, температуру, пульс, слушали сердце, прикладывали какие-то приборчики к груди и голове. Вся эта суета производила ощущение бестолковости, но на самом деле была четко организована. Не прошло и десяти минут, как всех осмотрели, обмерели, и лента двинулась дальше. Правда, без двух парней, которых после произведенных медицинских измерений отцепили от нее. Остальные смотрели на счастливчиков, не подошедших по медицинским параметрам, с откровенной завистью. Парней увели в какой-то боковой проход.
И наконец партия новичков попала в доильный цех.
Огромное помещение, поделенное на маленькие загончики прозрачными пластиковыми перегородками, которые ничего не скрывали от посторонних глаз. В каждом таком отсеке находилось по одному мужчине, привязанному к странному сооружению, по внешнему виду напоминавшему гибрид секс-машины и гинекологического кресла. Два ремня - один через грудь, второй через живот - притягивали тело к скамье, не давая двигаться. На члены всех мужчин были надеты гофрированные трубки, служащие для отвода спермы. Дальше на скамье крепилась секс-машина.
У многих из глаз катились слезы, но были и совершенно отрешенные безразличные лица. То, что они тоже производят сперму, можно было понять только по сотрясавшей их тело дрожи.
*****
Против ферм протестовали, на них нападали, поэтому они тщательно охранялись. Пытались провести законы об их полном закрытии, но там, где это удавалось сделать, тут же возникали подпольные фермы.
Страны третьего мира, где о демократии вообще не слышали, тоже не остались в стороне.
Эвитум был дороже любого наркотика, а для его производства нужны только половозрелые мужчины. Впрочем, мальчики подходили даже лучше. А ведь на юге половое созревание происходит быстрее. Поэтому в этих странах контингент на фермах состоял исключительно из подростков двенадцати — четырнадцати лет.
Решение о разведении скотинок стало выходом из тупика. За основу взяли мужчин с необратимыми психическими отклонениями, вся жизнь которых в любом случае проходила бы только в стенах специализированных психиатрических клиник.
Вот эти ненормальные и стали первыми коровками. Затем уже стали образовываться племенные фермы, и постепенно все вошло в цивилизованное русло. Нормальным полноценным людям больше не было необходимости бояться за свою жизнь и свободу. Эвитум стал производиться в достаточном количестве. В обществе не стало людей с психическими отклонениями, и отпала необходимость тратить огромные деньги на их содержание.
Часть 1 Жеребец
- Уважаемые господа, лот номер двадцать три. Возраст двадцать два года, рост шесть футов, вес…
Дженсен Эклз начал было внимательно слушать данные выставляемого экземпляра, но, услышав про рост, тут же потерял интерес.
Товар снова не для него. Непонятно, на что он надеялся, приезжая в четверг. Коровок продавали по средам, а сегодня на торгах был лошадиный день. Вот их в основном и выставляли на аукцион.
- Сто фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Громкий голос распорядителя торгов вывел Дженсена из задумчивости, и он обернулся посмотреть на того, кто решил приобрести объявленный лот.
- Привет, Джеффри.
- Да-да, привет, Эклз!
Джеффри Морган - владелец одной из самых крупных конюшен в их городке. Судя по сосредоточенному лицу приятеля и рассеянному ответу, лошадка его заинтересовала.
Дженсену тоже стало любопытно: что же там за сокровище?
Он развернулся к помосту и стал разглядывать выставленный экземпляр.
В лошадках Эклз разбирался слабо, хотя на бега захаживал и даже делал ставки. Но разбогатеть таким образом никогда не собирался и заранее считал эти деньги выкинутыми на ветер.
Стоящий на помосте жеребец был высоким, немного худощавым – ничего, с помощью протеинов и стероидов мышечная масса быстро нарастет - с длинными стройными ногами, широкими плечами, мощной грудной клеткой и роскошной гривой слегка вьющихся темных волос, достающих чуть ли не до ягодиц. Уздечка, привязанная к кольцу, закрепленному на высоте десяти футов, не давала жеребцу возможности опустить голову, подчеркивая красивую длинную шею, и он стоял вытянувшись вверх, весь словно натянутая струна, и от этого казался еще выше и стройнее. Торги его немного нервировали, и он время от времени переступал ногами, словно проверял: на месте ли. Лот был хорош, и, судя по табличкам, поднимавшимся в разных концах зала, так считали многие.
Любуясь жеребцом, Дженсен невольно скосил взгляд на его причиндалы. Профессиональное любопытство. Для лошадок этот параметр не имел большого значения. Скорее наоборот. Для бегов использовались исключительно кастрированные экземпляры. Так проще и безопаснее.
Однако этот жеребец кастрирован не был. Скорее всего, его собирались оставить на племя, и, судя по тому, что Дженсен видел, не зря. Но теперь в любом случае кастрации жеребцу не избежать. Городок у них был небольшой, и племенных конюшен в нем сроду не водилось.
- Сто двадцать пять фунтов! Джентльмен в третьем ряду!
Визгливый голос распорядителя торгов ввинчивался в уши не хуже работающей дрели. Дженсен поморщился и неожиданно поднял табличку, повышая ставку.
- Сто тридцать фунтов! Джентльмен во втором ряду!
Большинство присутствующих бросили на него раздосадованные взгляды, а Морган сзади рассерженно зашипел:
- Эклз, скотина, зачем ты это делаешь?! На черта тебе жеребец?! Решил перепрофилироваться?
- Не сердись, Джеффри. Но ты только глянь, какие у него яйца! Это же не меньше двадцати миллилитров за раз. Не хочу, чтобы вы тут такое богатство под скальпель пустили.
- Да он же у тебя не в одно стойло не поместится!
В словах Моргана была доля правды. Стандартный рост коровок не превышал пять, максимум пять с половиной футов, и все оборудование фермы рассчитывалось именно на такой размер. Но Дженсен глаз не мог оторвать от тяжелой, налитой семенем мошонки жеребца. Несмотря на волнение, отсутствие специальной сбруи и предпродажной подготовки, которую всегда проводили с коровками, стремясь максимально подчеркнуть размеры их мошонки, яйца жеребца все равно впечатляли.
- Ничего, что-нибудь придумаю.
Его предложение еще несколько раз пытались перебить, но не активно. В среднем коровки стоили дороже лошадок, и Дженсен мог позволить себе слегка завысить цену. Остальные же покупатели не были в этом заинтересованы. Жеребец был еще совсем молодой, необъезженный. Его только предстояло приучать к седлу и качалке, и неизвестно, как он будет себя вести при этом. Данные конечно хорошие, но рисковать, переплачивая за кота в мешке, никто не собирался.
Морган, расстроенный тем, что Эклз увел у него из-под носа понравившийся лот, не стал с ним разговаривать, а сразу же по окончании торгов, буркнув что-то нечленораздельное, ушел.
Дженсен больше ничего покупать не собирался, поэтому сразу после подписания всех бумаг и перевода денег был совершенно свободен. Доставка купленного товара до места входила в пакет услуг, оказываемых аукционом.
От нечего делать Дженсен решил прогуляться в дальний конец рынка, где продавались домашние любимцы. Он любил на них смотреть. Покупать не собирался, так как считал баловством и бесполезной тратой денег, но, бывая на торгах, никогда не упускал случая зайти в этот отдел рынка и полюбоваться на забавные игрушки. Иногда он даже представлял, как покупает себе такого любимца и тот скрашивает его одинокие вечера, сидя у ног или даже… хм, но тут же прогонял эту мысль. Ферма отнимала слишком много времени и сил, чтобы, придя домой, заботиться о ком-то еще..
Сегодня выбор был не особо велик. Все ж таки середина недели - в торговле затишье. Вот в выходные в этих рядах будет не протолкнуться. Хотя большинство, как и Эклз, будут простыми зеваками. Все любимцы были как на подбор - маленькие, не выше четырех с половиной футов росту, изящного телосложения, с небольшими хрупкими конечностями. Говорили, что ступни им помещают в специальные колодки, чтобы замедлить рост. Из-за этого они почти не могли ходить прямо, предпочитая передвигаться на четвереньках. Дженсен походил между рядами. Любимцев не продавали на аукционе. Игрушка - она и есть игрушка, пользы от нее никакой.
Хотя по популярности бега лошадок стояли чуть ли не на первом месте в индустрии развлечений, Дженсен все равно не воспринимал их всерьез. То ли дело – фермерство! Вот это серьезно, важно и вызывает гораздо большее уважение!
Он всегда гордился тем, что фермер, и не скрывал этого.
Его ферма была одной из самых современных и хорошо оборудованных в их штате. И качество производимой продукции подтверждали несколько сертификатов, полученных на самых престижных выставках.
Все процессы были максимально автоматизированы и компьютеризованы, чтобы свести необходимость в ручном труде к минимуму. У каждой коровки имелся собственный чип, с помощью которого контролировались параметры ее жизнедеятельности и качество производимого продукта. Основываясь на этом, рассчитывался рацион питания, необходимое количество стимулятора, а также индивидуальный график доения. У продукта, производимого на ферме Эклза, всегда были высокие показатели не только содержания белка, что в общем-то несложно, но и микроэлементов, так что на недостаток спроса он никогда не жаловался.
Жеребца доставили на ферму к вечеру.
Новенького Дженсен как обычно, встречал сам. Он всегда лично контролировал размещение новичков и первую дойку. Наблюдал за их реакцией, зная, что чем спокойнее и комфортнее будет чувствовать себя коровка на новом месте, тем выше и качественнее будет надой.
Да и потом в первый месяц обязательно несколько раз на дню заходил в стойло, предпочитая перестраховаться, а не доверять автоматам, компьютерам и наемным работникам. Мало ли что.
Жеребец нервничал. За сегодняшний день он получил больше впечатлений, чем за всю предыдущую жизнь, так что из фургона для перевозки его пришлось выводить почти силой.
Дженсен сделал это сам, не доверяя скотникам.
- Ну-ну, Джей, спокойно… Теперь это твое имя, привыкай. Никто тебя не обидит… Джей, хороший, послушный, Джей, не будет вырываться и брыкаться...
Всем своим коровкам, хотя у него их и было больше двухсот, Дженсен давал имена. Эта традиция осталась на ферме еще с прадеда. Так повелось: не номера, а имена. Немного сентиментально, но Дженсену нравилось. Он старался почаще произносить новое имя, чтобы жеребец скорее к нему привык. Лошадки считались самыми эмоциональными и нервными из скотинок, превосходя в этом даже любимцев.
- Вот так, Джей. Пошли, сейчас тебя помоют. Ты ведь любишь мыться? Конечно, любишь, а потом мы приведем тебя в порядок. У тебя очень красивая грива, но теперь ты не лошадка, теперь ты коровка, а коровке совсем не нужно столько волос. Коровка должна быть гладенькой. Мы тебя намажем приятной-приятной мазью, и ты станешь у нас самой гладкой и красивой коровкой…
Дженсен говорил спокойным, ровным голосом, уверенно гладя рукой по крупу, и от этих действий жеребец успокоился и покорно пошел за хозяином.
Первым делом жеребца следовало помыть и провести удаление волос. Разве что гриву Дженсен решил пока оставить - уж очень роскошная. Конечно, Джим будет ворчать, где это видано, чтобы у коровки были волосы на голове, но кто тут хозяин, в конце концов?
Все коровки на ферме содержались в идеальной чистоте. Такой же порядок царил в стойлах, не говоря уже о доильном цехе. Это было еще одним залогом получения высококачественного продукта. Дженсен очень гордился, что на его ферме ни разу не случилось массовой эпидемии. Он даже держал на полставки ветеринара, который обязательно раз в три дня делал профилактический обход коровок и тщательно следил за состоянием их здоровья.
Жеребца привели в помывочный блок. Подобное помещение имелось на любой ферме, конюшне или питомнике. Здесь жеребец сразу почувствовал себя уверенно, перестал дрожать и спокойно дал снять сбрую.
Все тело жеребца обхватывали плотные кожаные ремни, прикрепленные на груди и спине к металлическим кольцам. Два ремешка потоньше проходили между бедрами, очерчивая мошонку и уходя в промежность, а потом выныривая из нее и подсоединяясь к кольцу на спине.
Передние конечности жеребца были одеты в плотные хлопчатобумажные чехлы и также пристегнуты к кольцу на спине, на ногах - высокие, длиной почти до середины голени, гетры и ножные чехлы из толстой кожи с плотной подошвой.
Для будущей коровки эта амуниция была лишней. Так что ее просто срезали, не разбираясь в хитростях креплений.
Обычно коровок не привязывали во время помывки, но для жеребца сделали исключение, а то еще дернется и поранит себя. Потом хлопот не оберешься приучать преодолевать страх.
Передние конечности жеребца закрепили на поручне, привинченном к стене на высоте пять с половиной футов. После этого жеребца заставили прогнуться в спине и в таком положении задние конечности прикрепили к вделанным в пол скобам.
В таком неустойчивом положении он не мог брыкаться.
Скотник включил душ, отрегулировал температуру воды и принялся за дело. Видимо, до продажи жеребца держали на пастбище. Его кожа, там, где ее не прикрывала сбруя, была бронзового цвета. Белые незагорелые полоски создавали ощущение, что жеребец поменял черную сбрую на белоснежную.
После мытья гриву закрепили на голове, чтобы не мешала, а все тело жеребца покрыли мазью для удаления волос и разрушения волосяных луковиц. Она немного раздражала кожу, и жеребец нетерпеливо переступал ногами, мотал головой и шумно вздыхал.
Через пятнадцать минут мазь смыли. Кожа после процедуры покраснела, особенно это было заметно на незагорелых участках. Скотник растер жеребца успокаивающим лосьоном, а затем принес из подсобки штатив высотой около семи футов с прикрепленной к нему резиновой грелкой с трубкой. Резиновая трубка заканчивалась длинным тонким пластиковым наконечником. Скотник смазал его прозрачным гелем и осторожно ввел в задний проход жеребца. Грелка была наполнена теплой кипяченой водой. Почувствовав, что в его тело вливается жидкость, жеребец снова забеспокоился. Он дернулся в сторону, замотал головой и принялся переступать ногами в надежде избавиться от инородного предмета в своей заднице.
- Но, но… успокойся, Джей… все хорошо… это не больно. Никто тебе больно не сделает и не обидит.
Скотник удерживал жеребца, обхватив его за бедра. А Дженсен надавливал на спину, поглаживая и бормоча успокоительные слова.
- Вот так, мой хороший, вот так… сейчас ты будешь совсем-совсем чистый, как положено доброй коровке. Сейчас…
Когда вода в грелке закончилась, трубку вытащили и подставили жеребцу между ног таз.
Затем всю процедуру повторили сначала. Во второй раз жеребец вел себя значительно спокойнее, наверное понял, что ничего плохого с ним не делают. На этот раз краник повернули только на пол-оборота, вода текла медленнее и промывание длилась дольше.
Дженсен гладил жеребца не только по спине, но и водил круговыми движениями ладони по животу, стараясь расслабить мышцы.
- Потерпи, потерпи немного... Вот так, видишь же, совсем и не больно, наоборот, приятно. Хорошо же, когда ты такой чистый. Ты такой красивый, умный. Вот так, подержи немного воду в себе. Ты же можешь, я знаю, что можешь…ты же послушный. Вот так, моя умница…
Когда процедуру повторили в третий раз, жеребец окончательно перестал бояться, но по нетерпеливым движениям головой было ясно, что неподвижно стоять ему явно надоело.
- Все, все… В последний раз. Зато теперь ты у нас настоящая коровка. Чистенький, без волос. Сейчас поймешь, как хорошо быть коровкой. Не бойся…
Когда все закончилось, скотник тщательно вытер промежность и ноги жеребца от остатков воды. Штатив унесли обратно в подсобку, а жеребца освободили из креплений. По привычке он старался завести передние конечности за спину, но так как кольца, к которому их обычно крепили, там больше не было, то просто держал их на весу.
Вот теперь жеребец был готов для знакомства с доильным цехом.
Часть 2 Коровка
На ферме Эклза в этом цеху находилось пятьдесят доильных аппаратов. Весь процесс дойки был четко отработан и рассчитан буквально по минутам. Коровки по очереди заходили на дойку и занимали свои места. Затем дояры проходили по рядам, закрепляя спермоотсосы, и включали доильные аппараты. Сама дойка длилась тридцать минут. Затем коровки расходились по стойлам, где их ждала еда и питье, и трехчасовой отдых до следующей дойки. Таким образом, в сутки каждую коровку доили в среднем шесть раз. Ферма работала круглосуточно.
Конечно, это было в идеале. Далеко не все коровки могли производить сперму так быстро, несмотря на сверхкаллорийное питание и специальные добавки, ускоряющие процесс образование семени. Поэтому у большинства коровок были индивидуальные графики. Некоторые доились только четыре или пять раз, пропуская дойки. Коровок в возрасте переводили на трехразовую или даже двухразовую дойку. Поэтому в цеху всегда имелось несколько простаивающих аппаратов.
Помещение цеха не разделялось никакими перегородками, что действовало на новичков успокаивающе. Видя спокойствие остальных коровок, вновь прибывшие не упрямились и разрешали делать с собой все, что нужно.
Но недаром лошадки всегда считались самыми нервными из скотинок.
Стоило жеребцу войти в помещение, как в нос ему ударил специфический запах возбужденных коровок. Несмотря на непрерывно работающую вентиляцию, он постоянно стоял в этом помещении. Жеребец тут же остановился и начал настороженно оглядываться. Его ноздри широко раздувались, и весь вид говорил о крайней степени испуга. В таком состоянии жеребец мог наделать много бед. Дженсен был этому готов и быстро накинул ему на голову предусмотрительно захваченный плотный мешок, отсекая от зрительных ощущений и запахов. Неожиданно оказавшись в темноте, жеребец дернулся бежать, но двое дояров крепко удерживали его за передние конечности, не причиняя лишней боли, но и не давая поблажки. Скотинка должна быть послушной. И это в большей степени достигается уверенностью и сноровкой работающих с ней людей, чем наказанием. На ферме Эклза применяли сдерживающую сбрую и электрокнут только в самых крайних случаях.
Обычно ко времени продажи каждая скотинка проходила достаточную тренировку на племенных фермах, где их разводили и приучали к послушанию. Поэтому Дженсен был уверен, что более жестких мер не должно понадобиться, и не ошибся. Почувствовав крепкую хватку державших его скотников, жеребец больше не сопротивлялся и покорно пошел туда, куда его вели.
Доильный аппарат имел простую конструкцию.
Коровка вставала на четвереньки на небольшой подиум, на котором имелось восемь креплений. В эти крепления помещались передние и задние конечности. Как только все восемь точек оказывались под давлением, крепления автоматически защелкивались и открывались ровно через сорок минут после фиксирования.
Это делалось для того, чтобы коровка во время дойки не дернулась в сторону и не покалечила себя. Затем член коровки вставлялся в спермоотсос, уходящий внутрь подиума, в котором располагался резервуар для сбора спермы. После того, как коровка занимала нужное положение, из стены выдвигался стержень с утолщением на конце. На конце утолщения имелось отверстие, через которое медленно вытекала маслянистая жидкость. Это утолщение входило в задний проход коровки и, совершая возвратно-поступательные движения, стимулировало предстательную железу. Нужный режим обычно выставляли вручную, когда коровку доили в первый раз. И Дженсен не доверял этот процесс никому. Осторожно регулируя настройки, он менял скорость, угол наклона и глубину проникновения, пока не добивался устойчивого семяизвержения. Потом компьютер запоминал нужные параметры и воспроизводил их во время следующих доек. У каждой коровки был свой режим стимулирования. Толщину насадки меняли в зависимости от степени раздоенности.
Сейчас Дженсен навинтил самую тонкую. Жеребец был новичком.
- Джим, смотри, какой красавец!
- Красавец-то красавец, но что-то он великоват. Даже не знаю… у нас на такой рост не рассчитано. Сможем отрегулировать машину?
- Я не хуже тебя знаю диапазон роста, там ограничение шесть футов.
- Так он вроде почти. А если еще вырастет?
- Когда вырастет, тогда и будем думать. А пока у него в самый раз.
Похлопывая ладонью по крупу, Дженсен заставил жеребца опуститься на колени и занять правильное положение.
- Вот, Джей, привыкай и запоминай. Так надо правильно стоять при дойке.
С жеребца сняли мешок, и он с интересом осматривался, насколько позволяла не очень удобная поза.
Дженсен взял трубку и поднес ее к вялому члену жеребца. На ощупь кожа на члене была нежная и холодная. Дженсен начал уверенно двигать рукой, заставляя жеребца возбудиться. Это было несложно, учитывая, что на племенных фермах жеребцов держали со связанными за спиной передними конечностями, а на член надевали специальную упряжь, которая не позволяла возникновению нормальной эрекции, не говоря уже о том, чтобы кончить. Эту упряжь снимали только во время случек или продажи. Так что не прошло и минуты, как член жеребца налился силой и был вполне готов к дойке.
- Молодец. - Дженсен погладил жеребца по ягодице и вставил головку члена в трубку, которая тут же с негромким хлопком присосалась к возбужденной плоти. - Вот так. А теперь давай посмотрим, как тебе нравится…
На подиуме имелось табло, фиксировавшее скорость наполнения резервуара спермой. По тому, как быстро мелькали или замирали на нем цифры и выставлялся подходящий режим. Правда, одновременно смотреть на табло и крутить ручки было не очень удобно. Поэтому обычно с этой работой Дженсену помогал справляться Джим – старший дояр.
Эклз размазал рукой по поверхности насадки масло и смазал задний проход жеребца.
Даже после промывания девственная дырочка была плотно сжата. Жеребец все еще немного трусил и рефлекторно поджимал ягодицы, а значит, и сфинктер. Со временем это, конечно, пройдет, но Дженсену не хотелось, чтобы первая дойка ассоциировалась у жеребца с болью, поэтому он надел тонкие латексные перчатки и, смазав палец, осторожно просунул его в задний проход, чтобы облегчить проникновение насадке. Несмотря на самый маленький размер, рядом со сжавшимся отверстием она выглядела непомерно большой и толстой.
- Расслабься, Джей. Все хорошо…. Давай, расслабляйся… сейчас тебе будет приятно… вот увидишь, тебе понравится…хорошая коровка, хорошая. Давай, Джей, пусти меня…
Спокойный голос снова возымел свое действие, и жеребец перестал зажиматься. Немного покрутив пальцем и для верности добавив еще один, Дженсен развел пальцы внутри ножницами и покрутил кисть, так чтобы максимально расширить задний проход. После этого он вытащил пальцы и быстро вставил на их место насадку. Обильно смазанный маслом цилиндрик легко вошел в подготовленное отверстие. Жеребец немного дернулся, но скорее от неожиданности, чем от боли.
- Вот видишь... Все хорошо. Умница. И нисколько не больно. А сейчас будет еще лучше… Немного потерпи, пока мы тут разбираемся, что тебе больше придется по вкусу. Потерпишь?.. Вот и умница, Джей… вот и молодец…
Тем временем Дженсен осторожно двигал насадку, пытаясь найти нужный угол и попасть в точку воздействия на железу. Одну руку он держал на спине жеребца, чтобы чувствовать реакцию тела. Наконец под рукой пробежала дрожь, и Джей слабо дернулся.
- Прекрасно… Что, Джей, понравилось?.. Конечно, понравилось... Я и не сомневался.
При каждом толчке по телу жеребца пробегала волна дрожи и наконец тот сам начал подаваться задом, стараясь посильнее насадиться.
- А ты быстро входишь во вкус! Может, возьмем насадку потолще? Как считаешь, Джим?
- На первый раз не стоит. Поначалу-то им всегда нравится, посмотрим, что к концу дойки будет. Всё ж таки в первый раз.
- Да я пошутил. Ничего, Джей, у тебя еще все впереди, наверстаешь... Ну ладно, давай, Джим, включим на маленькой скорости.
Дженсен отпустил стержень и нажал на кнопку «Пуск». Машина заработала, сохраняя выбранный угол наклона и глубину проникновения. Не прошло и нескольких минут, как жеребец содрогнулся всем телом, и на табло замелькали цифры 2-5-8-11-17-21…
- Джим, не забудь ввести эти данные в чип.
- Обязательно, мистер Эклз.
Выдав первую порцию, член жеребца немного опал, но не надолго. Машина работала, цилиндрик продолжал двигаться в начинающем припухать отверстии.
- 27… Вроде неплохо для первого раза. Как считаешь?
- Простите, хозяин, но из последних у Кира, к примеру, было 35, а у Пола - 33, а у…
- Джим, я знаю, что ты ходячая энциклопедия. Только нашел с кем сравнивать. Кир и Пол были уже раздоены, когда я их купил. А Джей у нас девственник. Сразу видно, что в производители готовили, берегли. Так что дай ему время, он себя еще покажет.
Тем временем жеребец снова содрогнулся всем телом, и на табло побежали цифры.
- Ну вот уже 56. Я же говорил… Первичный анализ уже сделан. И показатели неплохие. Для жеребца из него получилась очень даже неплохая коровка… Ну вроде все в порядке. Пошли, посмотрим, какое ты ему приготовил стойло.
Дженсен вместе с Джимом ушли в соседний зал, где располагались стойла.
Жеребец остался один.
Относительно, разумеется. Во время дойки в зале обязательно находились два дояра, следящие за порядком. Но они не обращали внимания на жеребца. Парни знали, что первое время с новичком всегда возится либо сам мистер Эклз, либо Джим Бивер – старший дояр. Остальным подходить к коровке не разрешалось, пока новичок не привыкнет.
В помещении стоял ровный гул от работающих машин, который смешивался с шумом, производимым коровками во время дойки. В основном, это было тихое сопение и вздохи.
- Джим, сколько там до конца смены?
- Десять минут. Может, выключить? Все равно больше в первый раз с него не выдоишь.
- Нет, пусть привыкает ко времени. Сегодня дашь ему двойную дозу стимулятора. Первую неделю подержим его на двойной порции. Посмотрим, что получится. Надо его железу разрабатывать, поэтому сегодня вставишь ему импульсный вибратор, да, как в прошлый раз, блокиратор не забудь.
- Не забуду. Вы меня всю жизнь попрекать этим будете? – Джим нахмурился, но Дженсен не стал извиняться. Такие ошибки опытному дояру совершать непростительно.
- Как там дела у Тома? Скоро на свадьбу позовешь?
- Уж и не знаю, когда он нагуляется! Говорит, еще слишком молод, чтобы обзаводиться семьей! Я ему ваше предложение передавал, но упрямый же. На ферме работать не хочет, брезгует. Хочет в город поехать, там поискать легкой жизни.
- Ну, ну… в городе небось своих таких бездельников достаточно. Ну как знает. Я бы его взял из-за тебя Джим, но на нет…
- Да разве ж я не понимаю, только разве балбесу свои мозги вложишь? Вот вчерась…
Джим начал рассказывать, какую очередную глупость учудил его великовозрастный сынок.
Дженсен сочувственно кивал, но особо не вслушивался. Бивер был лучшим дояром на его ферме и одним из лучших в их деле. Чувствовал коровок, умел найти к ним подход, в то же время не страдал излишней сентиментальностью, понимая, что ферма – это производство, а не приют для скотинок.
Эклз слышал, что в городах существуют такие. В них собирают выброшенных на улицу любимцев. Городские жители любят заниматься ерундой. Говорят, что в городах этих любимцев продают даже дороже, чем стоит хорошая дойная коровка. Дженсен, конечно, был уверен, что это преувеличение, но, учитывая глупость городских, с них станется. Сначала купить любимца за бешеные деньги, а потом на улицу выкинуть. Если ума нет, то его уже ниоткуда не возьмешь.
Раздался мелодичный звон, возвещавший о конце дойки, и тут же стих гул от работы машин, зато прибавилось множество других звуков: щелчки расстегивающихся креплений, хлопки отваливающихся спермоотсосов, шум, который волей-неволей производили коровки, слезая со своих постаментов и направляясь в стойла. Уставшие после дойки скотинки обычно не затевали между собой ссор, но все равно дояры внимательно наблюдали за порядком. Даже самая послушная скотинка иногда ведет себя непредсказуемо.
У жеребца тоже закончилась смена. Крепления отвалились, и он стоял, пошатываясь, не делая попыток подняться. Дженсен похлопал его по спине.
- Вставай, Джей. Все закончилось… видишь, я же говорил, что тебе понравится… поднимайся.
Однако жеребец не торопился выполнять приказ. Конечности у него подрагивали, и Эклз понял, что с непривычки жеребец не может встать самостоятельно.
- Джим, Стив, помогите ему!
Дояры помогли жеребцу подняться, но он все равно с трудом переставлял ноги и без поддержки не мог идти. Так что до приготовленного стойла его пришлось почти волочь.
Стойло – закуток десять на десять футов. Пол покрыт мягким пластиком и имеет небольшой уклон. Специально для того, чтобы жидкость легко скатывалась с него в небольшой желоб, идущий за пределами стойла по общему коридору. В него же стекала и вода, используемая для мытья. В противоположной от входа стене имелось окно, которое открывалось во время кормления. Коровка просовывала в него голову, и перед ней оказывалась емкость с едой. Обычно это был протеиновый коктейль с кучей добавок для улучшения качества спермы, ну и для вкуса. Чтобы коровки съедали все без остатка, в еду добавляли вызывающие зависимость ингредиенты. Что-то вроде слабого наркотика. Очень слабого, иначе это могло сказаться на качестве спермы.
Кроме этого в каждом стойле имелись индивидуальные поилки, работающие от нажатия. Дойка вызывала сильную жажду, и на воде фермеры не экономили.
Настоящих дверей в стойлах тоже не имелось, только небольшая калитка три фута в высоту. По ней пропускали слабый ток, чтобы коровки не пытались перелезть и выбраться из загородки. Покидать стойло можно только по звуковому сигналу, приглашающему на дойку, и делать это надо было быстро. Скотники обязательно проверяли, чтобы все открывшиеся стойла опустели, а нерадивой коровке мог достаться и удар электрокнутом.
Перед тем как запихнуть жеребца в стойло, Джим выполнил приказ хозяина. Джея перекинули через высокую тумбу. Она стояла здесь специально для проведения подобных процедур. Один из дояров придерживал жеребца за холку, не давая подняться, а второй развел ягодицы. Джим надел перчатку, обмакнул два пальца в заживляющую мазь и осторожно ввел их в разработанную и опухшую дырку, обильно все там смазав. Первое время это придется делать после каждой дойки. Потом Бивер вытер руку о полотенце и достал из шкафчика вибратор. Выставив на приборе нужный режим, он засунул его глубоко в задний проход. Вибратор работал в импульсном режиме: по десять минут через двадцать. Батарейки хватало на два часа. Значит, жеребцу сегодня было обеспечено шесть часов импульсной стимуляции железы. Как раз пропустит одну дойку, зато к следующей будет готовенький.
Чтобы вибратор не вылетел, на жеребца надели специальную сбрую, зажимающую задний проход, но свободную спереди. А для того чтобы он не мог кончить раньше времени, Джим сделал в основание члена укол, который блокировал нервные узлы, отвечающие за возникновение эрекции. На фермах никогда не использовались механические приспособления сдерживания эякуляции - слишком велик риск что-то повредить, а кому нужна коровка с нарушенным семяизвержением? На передние конечности жеребца надели мягкие чехлы и связали их за спиной. Несмотря на то, что жеребец вел себя на удивление послушно, лишняя предосторожность не помешает.
Пока вибратор не начал работать жеребца следовало покормить.
С устройством поилки он должен был быть знаком и так, все фермы, конюшни и питомники использовали одну конструкцию. А вот окна для подачи пищи имелись только в коровниках.
В конюшнях использовали другую систему. Так что Джиму пришлось чуть ли не силой заставлять жеребца просовывать голову в непонятное отверстие. Однако, увидев пищу, он тут же прекратил сопротивляться и жадно принялся есть. Джим сразу понял, что после торгов жеребца не кормили. Это шло вразрез с установленными правилами, но организаторы аукционов часто экономили таким образом. У скотинки не спросишь и ничего не докажешь. Пришлось дать еще порцию, одной жеребцу явно было недостаточно. Впрочем, учитывая его размер, нормы питания наверняка надо будет пересмотреть. Завтра Джим обязательно напомнит об этом хозяину. Впроголодь держать коровку нельзя ни в коем случае. Никакого удоя не получишь.
*****
Дженсен Эклз задумчиво ковырял вилкой в тарелке с поздним ужином. Из головы никак не шел купленный на аукционе жеребец. Как он послушно выполнял непривычные для себя команды, как доверчиво потерся головой о ногу Дженсена, когда его привязали к доильному аппарату, как грустно смотрел, когда Дженсен уходил, оставив его на попечение Джима и скотников. А может, все же плюнуть на принципы и сделать Джея домашним любимцем? Если будет слишком много хлопот, всегда можно переиграть и вернуть его обратно на ферму.
Часть 3 Клетка
Обычно Эклз редко присутствовал на утренней дойке, занимаясь бумагами, нарядами, поставками. В первой половине дня проще поймать нужных людей и обговорить все важные вопросы. Последние три года дела шли в гору, цены на сперму неуклонно повышались, но и в конкурентах не было недостатка.
Каждый год ученые открывали новые свойства эвитума – вещества, содержащегося только в сперме высших приматов. Вся лекарственная и косметическая промышленность перешла к препаратам, использующим его в своем составе.
На спрос жаловаться не приходилось и Дженсен планировал в ближайшем будущем расширить производство. Даже консультировался с банком относительно условий кредита на новое строительство. Хозяйственных проблем хватало, и сейчас он уже не мог, как это было в самом начале его фермерства, вникать и контролировать каждую дойку.
Ему повезло: Джим Бивер был одним из лучших в своем деле, и Дженсен, не сомневаясь, передал ему надзор над коровками, скотниками и доярами.
И все же обеденную дойку новичка Дженсен пропускать не стал. Ему хотелось лично убедиться, что жеребец привыкает к новому дому и непривычной роли.
- Добрый день, Джим. Как у Джея прошла утренняя дойка?
- Джей…а, новенький... Да как вам сказать, могло бы быть и лучше. После стимулятора и вибратора я ожидал, что результат будет более впечатляющим. Тем более что вчера он почти столько же дал. Да еще и голодный.
- Голодный? Черт, каждый раз забываю, что на этих аукционах любят на мелочах экономить.
- Вот именно. А почти столько же вышло.
- Странно. Но хорошо, давай посмотрим.
Эклз в сопровождении Бивера прошел в доильный цех. Дойка уже началась, и Джей стоял, низко опустив голову.
«Обреченно» - отчего-то мелькнуло в голове.
- Привет, Джей. Говорят, ты у нас филонишь? Давай-ка постарайся.
На звук голоса хозяина жеребец тут же поднял голову и радостно всхрапнул. Дженсену показалось, что он даже готов завилять несуществующим хвостом. По крайней мере, любимцы именно так выражали свою радость, а Джей в этот момент больше всего напоминал именно его. Любимца-переростка.
Конечно же, никаких хвостов у любимцев не росло. Вместо них им в анус вставляли специальную пробку, на основание которой крепился маленький хвостик. Сами пробки отличались разнообразием форм и конструкций. Были такие, что без специального приспособления и не вытащишь. Дженсен лично видел, как однажды на аукционе одного любимца таскали по загончику, держа за такой хвостик.
Ух, и скулил он тогда!
С коровками такие приспособления никогда не использовали. Слишком велик риск травмы ануса или повреждения слизистой прямой кишки. А вот у лошадок пробки с хвостом, кажется, использовали. По крайней мере, на соревнованиях у них из задниц торчали пышные длинные хвосты, совсем не похожие на жалкие обрубки любимцев.
Дженсен потрепал Джея по голове. Шикарная шевелюра по-прежнему была забрана в хвост, который успел со вчерашнего дня растрепаться.
- Джим, его не расчесывали?
- Нет. А надо?
- Конечно. Смотри, как у него грива спуталась, потом не расчешешь.
- Вообще-то я дояр, а не парикмахер.
- Я и не говорю, что ты сам это должен делать. Поручи кому-нибудь из дояров, пусть во время утренней дойки расчесывают. На это надо-то минут десять. Говорят, это многим скотинкам нравится. Может и надой увеличится.
- Ага. Чего же мы тогда своих налысо стрижем, если это так полезно?
- Не ворчи.
Как раз в этот момент по телу жеребца прошла дрожь. Дженсен поглядел на табло и остался доволен.
- Зря придираешься. Вполне приличный надой.
Джим тоже взглянул на цифры и озадаченно почесал затылок. Вторая дневная дойка считалась самой малорезультативной. Именно в это время суток организм коровки восстанавливался медленнее всего, а у Джея результат оказался лучше, чем утром.
- Хм, странно. А утром он еле доился.
- Может, с непривычки. Он же только второй день, акклиматизация.
- Может… Мне кажется, у Стенли уже пора увеличивать размер насадки, пойдемте, поглядим.
- Пошли. А с Джеем продолжай использовать вибратор, а количество стимулятора пока увеличивать не будем. Надо посмотреть на динамику.
Перед уходом из доильного цеха Дженсен снова подошел к жеребцу и погладил по слегка вспотевшей спине, и тут же ощутил пробежавшую по его телу дрожь.
Джей не переставал удивлять своей отзывчивостью на внимание и ласку.
Ну точь-в-точь любимец!
Вечером Дженсен зашел проведать жеребца и опять выслушал сетования старшего дояра на невысокие показатели третьей дойки. Дженсен уже решил, что, возможно, они неправильно установили режим или скорость, а может, следует увеличить размер или подобрать другую форму насадки, но при нем Джей доился замечательно, показатели перекрывали средние по ферме, и он не стал ничего менять.
Так продолжалось всю следующую неделю. В присутствии Дженсена жеребец доился образцово-показательно, зато в остальное время из него удавалось еле-еле выжать половину нормы.
Вняв ворчанию Джима, Дженсен даже два раза встал ни свет ни заря, чтобы присутствовать на утренней дойке. Надой оказался отличным, и Дженсен, раздраженный, что не смог толком выспаться, довольно резко высказался по поводу недостаточной компетентности некоторых работников. Джим обиделся и больше о жеребце первым разговор не заводил, на вопросы же отвечал, что не может помнить все цифры и если хозяину любопытно, то пусть посмотрит у себя в компьютере. Информация со всех чипов поступала туда в обязательном порядке.
По окончании первой недели пребывания жеребца на ферме Дженсен убедился в очевидном: дело вовсе не профессионализме Джима и даже не в стимуляторах. Джей реагировал на его присутствие.
И что прикажете с этим делать?
Дженсен физически не мог присутствовать на каждой дойке жеребца. У него и других дел хватало.
Оставалось последнее средство. Дженсен не любил его использовать, но, похоже, другого выхода не было, своим поведением Джей просто не оставил ему выбора.
- Джим, подготовь к завтрашнему утру клетку.
- Клетку? Для кого?
- Для Джея.
- Да разве ж он в нее влезет?
- В ту, что побольше - должен.
- Не знаю. - В голосе старшего дояра явственно слышались сомнения. – Вы думаете, это поможет?
- Не знаю, но попытаться стоит. Если и это не поможет, то… придется продавать.
- А я вам сразу говорил! Не стоило покупать жеребца.
- Стоило, не стоило... Теперь уж что об этом говорить. Подготовь Джея к завтрашнему утру. Освободи от ночной и утренней доек, а я к девяти часам подойду. Чтобы к этому времени он уже был в клетке.
- Хорошо, сэр.
- Ладно, Джим, до завтра.
- Доброй ночи, сэр.
На чем основан процесс дойки?
На удовольствии.
Каждая исторгнутая организмом коровки порция семени сопровождается оргазмом. Именно поэтому коровки с энтузиазмом бегут к доильным аппаратам. Даже самая тупая скотинка очень быстро понимает, что этот процесс доставляет удовольствие и если слушаться дояров, то ничего плохого с тобой не будет. Наоборот, будет только приятно.
И еще один маленький, но немаловажный нюанс: коровка должна хотеть доиться.
Если она внутренне сопротивляется дойке, то надой всегда уменьшается. Об этом не пишется в умных книжках по теории и практики дойки, но любой владелец фермы и любой опытный дояр вам подтвердит - если коровка чем-то недовольна, то надой у нее падает. И никакие стимуляторы и вибраторы тут не помогут.
Поэтому жестокость на фермах не просто не приветствуется, она экономически невыгодна. Никто не умрет, если лишний раз скажет скотинке ласковое слово, почешет за ушком, погладит по спине, а результат - устойчивый хороший надой.
Довольная скотинка, качественная сперма, стабильная прибыль и все работники фермы имеют неплохую зарплату. Вот так работает эта система.
Но бывает, что среди коровок встречаются строптивцы, не желающие понимать хорошего обращения. Вот для таких упрямцев и предназначалась клетка. В ней коровке наглядно объясняли, что доить ее будут в любом случае, только делать это можно и так, что никакого удовольствия от процесса она не получит.
Обычно после клетки коровка с энтузиазмом бежала к своей доильной машине, и в дальнейшем проблем уже больше не возникало.
Возможно, и с жеребцом этот прием сработает, хотя тот и не проявлял никаких признаков строптивости, но тогда почему такой неровный надой?
Позавтракав на скорую руку, Дженсен поспешил к маленькому боковому пристрою, в котором располагалась комната с клеткой.
Джим и недавно принятый на работу молодой скотник Шон на месте ожидали хозяина. Джаред уже находился в клетке и недоуменно вертел головой, не понимая, зачем его в нее засунули. По сжавшейся дырочке ануса и напряженным ягодицам Дженсен сразу понял, что жеребец испуган. И неудивительно.
Клетка представляла собой выполненный из прочной толстой стальной проволоки каркас, повторяющий контуры стоящей на четвереньках коровки. Каркас был прикреплен к полу и имел откидывающуюся спинку. Коровка залезала внутрь, и дверца закрывалась. Находящаяся внутри клетки скотинка полностью лишалась возможности изменить свое положение, при том что она не была связана. Места внутри клетки было достаточно, чтобы шевелиться, но не более. Проволочный каркас оставлял свободным доступ к любой части тела коровки. Конечно, находиться в клетке долго все равно было неудобно, но, по крайней мере, кровообращение нигде не нарушалось. А неудобство тоже входило в программу вразумления строптивцев. Устройство клетки не позволяло лечь или опереться на стенки, тонкая проволока больно впивалась в тело, так что волей-неволей во время всего процесса коровка вынуждена была стоять практически неподвижно, опираясь на передние и задние конечности.
Как только Джей увидел вошедшего Эклза, он сразу перестал крутиться и пытаться устроиться в клетке поудобнее. Дженсен видел, как жеребец толкнулся ему навстречу, но только ударился грудью о прутья и обиженно сморщился.
- Тише, Джей… Все готово?
- Да, блокиратор я ему уже сделал, двойную дозу стимулятора он тоже выпил.
- Прекрасно.
В клетке коровок доили не доставляя им оргазма.
Это делали следующим образом: сначала коровку поили стимулятором и дожидались, когда яйца наполнятся семенем под завязку, затем делали укол блокиратора. Блокиратор препятствовал возникновению эрекции и не давал мышцам сокращаться. Затем коровку помещали в клетку. В анус вводили большое дилдо, которое полностью заполняло кишку. На дилдо крепился маленький электрод. Дилдо располагали в теле коровки таким образом, чтобы электрод попадал точно на простату. Еще два электрода присоединяли к соскам. Дилдо одновременно являлся и вибратором.
Затем включали ток.
Вибратор начинал работать, а электрод посылал слабые импульсы тока прямо непосредственно в простату. Импульсы были очень слабые, так что никакой боли они не приносили, но на мышцы действовали безотказно, заставляя их сокращаться и выталкивать семя маленькими порциями непосредственно в канал, а затем через расслабленную уретру оно вытекало наружу. При этом никакой эрекции не наступало, потому что до этих мышц электрический сигнал не доходил.
Такой способ дойки одно время хотели использовать повсеместно, но он себя не оправдал. Фермеры опробовали образцы новых доильных машин, но переходить на них не захотели. А все потому, что они очень не понравились коровкам. Их приходилось силой тащить на дойку, а во время самого процесса еще и дополнительно фиксировать, чтобы они не вырвались и сами себя не покалечили. Надой резко снижался, а работников на ферму, наоборот, требовалось больше.
Спрашивается, чего ради?
Нет, старый метод был гораздо проще и эффективнее. Так и остались эти машины валяться бесполезным хламом, пока какой-то умник не придумал использовать их для вразумления непослушных и строптивых скотинок. А вот в этом качестве они оказались незаменимыми. Никакой травматичности и при этом почти стопроцентный результат.
Дженсен просунул руку сквозь прутья и погладил налитые семенем яички жеребца.
Стимулятор сделал свое дело. Жеребец тут же толкнулся в ладонь, требуя более существенной ласки.
- Хочешь, чтобы тебя подоили? Сегодня это будет не так приятно, как обычно, но ты сам виноват. Не упрямился бы, получил и сегодня свою долю удовольствия. А так придется тебя наказать…
Дженсен зашел жеребцу в тыл. Анус по-прежнему был сжат, но мышцы бедер не напряжены. Джей явно успокоился и расслабился.
Дженсен взял медицинский расширитель и аккуратно ввел его в задний проход. Джей дернулся, но клетка не давала возможности уйти от проникновения. Расширитель облегчал правильное расположение дилдо внутри тела, ведь электрод должен располагаться в строго определенном месте, чтобы стимулировать нужные мышцы. Дженсен впрыснул внутрь смазку, просунул два пальца и размазал гель по стенкам, а заодно нащупал простату и помассировал. Жеребцу это явно понравилось, и тут же из члена вытекло несколько капель спермы.
Эту сперму не собирали на продажу. За сегодняшний день жеребцу еще несколько раз дадут выпить стимулятор, что отрицательно скажется на составе выработанного продукта. Сегодняшнее мероприятие носило исключительно воспитательный характер.
- Все хорошо… Джим, дай мне дилдо.
Старший дояр протянул хозяину приготовленное дилдо с прикрепленным к нему электродом. От дилдо шел провод к электрическому аккумулятору. Чтобы провод случайно не порвался, его с запасом закрепили на манжете, прикрепленной к бедру Джея.
Дилдо имело сужение к основанию, чтобы мышцы ануса не могли его вытолкнуть, но на всякий случай его дополнительно закрепили с помощью нескольких кожаных ремешков.
Потом Дженсен взял два зажима и прицепил их соскам жеребца. Это Джею не понравилось, он дернулся и сердито всхрапнул
- Не бойся, Джей, так надо… Джим, включай.
В первый момент ничего не происходило, только Джей задергался, пытаясь освободиться от зажимов, которые раздражали его соски. Но задев за проволоку, он тут же понял, что так боль только усиливается, и замер. А тем временем из его члена начала тонкой струйкой вытекать сперма, прямо в стоящую на полу широкую миску.
- Не забудь потом замерить объем.
- Не забуду.
Жеребец явно не понимал, что с ним происходит, он дергался, нервно перебирал конечностями, мотал головой, то и дело задевал за проволоку, чем доставлял себе лишнюю боль и впадал в еще большую панику.
- Джей, успокойся!
Дженсен зашел вперед и схватив жеребца за гриву, стал смотреть ему прямо в наполненные страхом глаза.
- С тобой все хорошо. Это неприятно, но не более. Ты должен понять, что упрямиться нехорошо, иначе тебя все время будут доить в этой клетке. Будь послушным и мне больше не придется с тобой так поступать.
Дженсен говорил уверенным, спокойным тоном, который всегда действовал на скотинок. И на этот раз тоже не подвел, Джей перестал дергаться.
- Шон, оставайся тут и следи, чтобы ничего не случилось. Стимулятор будешь давать ему вместе с водой через каждые два часа.
- Хорошо, сэр.
Дженсен ушел, провожаемый тоскливым взглядом, который, кажется, жег ему спину.
Эта дойка будет продолжаться шесть часов. Дженсен знал, что поначалу, пока в яйцах будет оставаться хоть немного спермы, весь процесс не выйдет за рамки неприятного, но когда импульсы начнут работать вхолостую, жеребец начнет чувствовать нарастающее неудобство. Боли по-прежнему не будет, вместо нее внутри появится что-то вроде внутреннего зуда, с каждой минутой становящегося все более нестерпимым. А через четыре часа блокиратор перестанет действовать и эрекция у жеребца восстановится, однако слабые импульсы не в состоянии дать организму полноценную разрядку, а значит, жеребец будет испытывать сильнейшее желание кончить, не имея на это возможности.
Дженсен вернулся к окончанию дойки, Шон тут же вскочил, тараща сонные глаза.
- Все нормально?
- Да, я…
- Иди, я сам его отсоединю и отведу в стойло.
На первый взгляд ничего не изменилось, но только на первый. Дженсен видел, как измучен жеребец. Его задние и передние конечности мелко подрагивали от напряжения, он явно с трудом держался на четвереньках и, судя по следам на коже, не выдержав, он несколько раз переносил всю тяжесть тела на прутья – кое-где виднелись четкие малиновые полосы.
Голова жеребца была низко опущена, Дженсен приподнял ее и увидел, что из уголков глаз сбегают две мокрые дорожки. Жеребец плакал. Увидев Дженсена, он посмотрел на него несчастным взглядом и попытался лизнуть руку, но у него не было сил даже на это простое движение.
- Измучился? Все, уже все.
Дженсен нажал на кнопку, прекращая подачу тока. Ровный гул стих, и Джей навалился животом на нижние прутья, руки его уже не держали.
Дженсен на ощупь отсоединил зажимы от сосков и тут же услышал болезненный стон жеребца. Снял ремни, удерживающие дилдо, и вытащил его из тела. За столь долгое время мышцы настолько привыкли к растянутому положению, что не спешили сократиться. Дженсен видел ярко-малиновые от притока крови стенки кишки.
Открыв дверцу, Дженсен помог жеребцу выбраться наружу, где тот тут же без сил упал на бок, пытаясь свернуться в клубок и прикрыть пах.
Дженсен увидел возбужденный член Джея, странно смотрящийся рядом с тряпочкой мошонки. Аппарат выдоил жеребца досуха, но эрекция все равно не спадала. Дженсен погладил по вставшему члену, и жеребец дернул бедрами, тыкаясь в руку, прося о разрядке.
По правилам жеребцу сейчас следовало связать передние конечности за спиной и отвести в стойло, со временем эрекция пройдет сама собой.
Но Дженсену стало жалко несчастную скотинку. Джей смотрел на него таким доверчивым взглядом, словно считал самым лучшим существом на белом свете. А ведь именно по его милости Джей провел весь день в клетке. И Дженсен не выдержал этого взгляда. Забрав в кулак горячий член жеребца, он принялся ему дрочить. Ни о каком нормальном оргазме, конечно же, и речи быть не могло, но уж лучше пусть кончит по-сухому, чем никак.
Через пять минут стараний член в руке дернулся и из щелки вытекла одна малюсенькая капля.
- Ну вот. Только, чур, Джиму меня не выдавай.
Продолжение в комментариях...
@темы: Макси
-
-
23.10.2015 в 02:01Обычно в клетке коровку доили три дня.
И уже на второй день ее приходилось туда запихивать силой, а на третий и вовсе почти всегда прибегали к помощи электрокнута. Так что на следующее утро Дженсен заранее приготовился к сопротивлению и вызвал на подмогу еще двух скотников. И правда, увидев куда его ведут, Джей заупрямился, а забираться в клетку и вовсе не хотел, но стоило Дженсену заговорить, как он сразу перестал сопротивляться и пусть неохотно, но занял свое место. Такое доверие неприятно царапнуло. Дженсен привык при общении со скотинками надевать на себя броню прагматизма, но с Джеем ему с каждым днем это удавалось все труднее.
На этот раз жеребец отлично знал, что его ожидает, и нервно дергался от каждого прикосновения. Когда все электроды оказались на своих местах и из вяло болтающегося члена тоненькой струйкой побежала белесая жидкость, Дженсен остался понаблюдать.
Вчера надой был не таким уж хорошим. Хотя яйца жеребца выжали досуха, он все равно дал меньше, чем в те дни, когда на дойке присутствовал Дженсен.
С одной стороны, это подтверждало теорию, что коровка должна хотеть доиться, но с другой - было странно. За день жеребец получил такое количество стимулятора, что должен был дать как минимум процентов на пятьдесят больше или, уж по крайней мере, столько же, сколько в присутствии Дженсена, но этого не произошло. Почему?
- Джей, ну вот чего ты упрямишься? Только самому себе делаешь хуже. Хочешь, чтобы я тебя продал? Хочешь возить качалку с жокеем? А знаешь, сколько такие скаковые жеребцы живут? Пять-шесть лет. Да и то, если ты еще кастрацию перенесешь, что совсем не факт. А у нас на ферме и пятнадцать, и двадцать лет, бывает, живут. Да и жизнь гораздо проще, и удовольствия больше. Ну зачем ты сопротивляешься?
На третий день Дженсен не смог с утра придти к клетке. Приехал мистер Сименс, один из самых крупных заказчиков, и Эклзу все утро пришлось утрясать неожиданно возникшие проблемы. Он видел, как Джим заглядывал и пытался что-то сказать, но Дженсен досадливо махнул рукой, мол, разбирайтесь без меня.
После нудных споров по поводу цены, количества и сроков поставок Сименсу захотелось осмотреть склад по хранению собранной спермы, и Дженсен вместе с ним лазил во все щели и закоулки, мысленно проклиная чужую дотошность.
Потом они поехали обедать в маленький ресторанчик, где мистер Сименс после двух бокалов вина неожиданно утратил всю свою чопорность и начал делать Дженсену довольно двусмысленные предложения. От удара в челюсть захмелевшего заказчика спасло только то, что Эклз больше думал о Джее – третий день! - чем прислушивался к речам своего клиента. Кое-как отвязавшись от мистера Сименса, Эклз поспешил на ферму.
Так и получилось, что к Джею Дженсен смог попасть только после обеда. Когда он увидел стоящего в клетке жеребца, то в первый момент с трудом поверил своим глазам. Ягодицы Джея покрывали багрово-синие полосы: его явно отхлестали электрокнутом, в рот вставили сильно растягивающий губы кляп, из-под которого стекала тоненькая струйка слюны. Джей мелко дрожал и весь был покрыт потом.
Охватив взглядом картину, Дженсен тут же подскочил к машине и выключил ее, затем осторожно освободил Джея от электродов и дилдо и открыл дверцу.
- Нет! Не делайте это! - В комнату забежал Шон. – Мистер Эклз, не выпускайте его! Он сейчас тут начнет все громить, может напасть. Он сегодня утром лягнул Стива, чуть ногу ему не сломал. Мы его еле вчетвером запихали в клетку.
- Я вижу. Кто разрешил его пороть?
- Мы его не пороли! Это мы пытались его так успокоить, когда он вырывался, а он никакого внимания на удары не обращал.
- Поэтому ему засунули кляп?
- Он кусался!
- Уйди! А то я сейчас тебя кнутом отхожу.
Дженсен ругал себя на чем свет - это он во всем виноват!
Знал же, что жеребец выделяет его из всех людей на ферме и слушается тоже охотнее. А на третий день в клетке любой скотинке страшно, а тут еще и он не пришел.
- Джей, прости меня! Я не смог утром придти, но теперь все, хватит. Больше я не позволю делать тебе больно… Хватит с тебя фермы, пошли домой.
Решение пришло неожиданно, но показалось единственно правильным. И чего он так долго тянул? Понятно же, что Джей – любимец. Просто по недоразумению вымахал на шесть с лишним футов. А место любимца в доме, а не на ферме.
Часть 4 Любимец
Немного прихрамывая, Джей послушно шел следом, но как только Дженсен свернул к дому, тут же остановился. Весь его вид выражал недоверие пополам со страхом. Неудивительно, на ферме все было знакомо: там кормили, доставляли удовольствие - а что его ждет на новом месте? Новая клетка?
- Не бойся, Джей, все хорошо. Я же обещал, что больше тебя никто не обидит. Пошли, все нормально.
Дженсен терпеливо стоял, давая возможность жеребцу самому принять решение. Джей и без того испуган и измучен, ни к чему лишний раз применять силу.
Постояв немного, жеребец все же неуверенно двинулся следом.
Вот и славно.
И только переступив порог, Дженсен понял поспешность своего решения. Любимцу требовалась уйма вещей, которых у него не было: подстилка для сна, туалет, миски для еды и воды, игрушки для игры и, конечно же, спецошейник. Ни один хозяин в здравом уме не оставит в своем доме любимца без этого обязательного атрибута. Мало ли что тому может взбрести в голову, дрессировка дрессировкой, но всякое случается. Спецошейник входил в комплект с любимцем и не снимался с него ни при каких обстоятельствах. Его можно было перепрограммировать, менять условия и настройки, но одна функция оставалась неизменной: ошейник подавлял агрессию, направленную против хозяина и вообще любого человека.
А Джей в последнее время не раз проявлял неповиновение приказам скотников. Правда, самого Дженсена он слушался беспрекословно, но кто знает, будет ли подобная покорность продолжаться и дальше.
Что же делать?
Еще раз осмотрев еле держащегося на ногах жеребца, Дженсен решил, что тот не в том состоянии чтобы нападать. А завтра можно съездить в город и купить все необходимое. Ничего страшного за одну ночь не случится.
Вместо специальной подстилки пришлось использовать надувной матрас. Конечно, можно было бросить на пол какое-нибудь старое одеяло, но по дому гуляли сквозняки: до ремонта никак не доходили руки, ферма поглощала все внимание и средства. Матрас же все равно давно валялся без дела. Пока Дженсен возился с насосом, жеребец с интересом следил за процессом надувания.
- Это твое место. Здесь ты будешь спать. Ясно?
Джей тут же со вздохом облегчения растянулся на бархатистой поверхности, вопросительно поглядывая на хозяина: «Так? Я все правильно сделал?»
От его понятливости было немного не по себе.
- Молодец. Хороший Джей. Умный. Сейчас я тебя полечу. Будет немного больно, но ты ведь потерпишь?
Дженсен принес заживляющую мазь и осторожно смазал следы от электрокнута. Джей терпел болезненные прикосновения, не пытаясь отстраниться, как будто понимал, что на это раз ему помогают, а не наказывают, и от этой безграничной доверчивости становилось стыдно вдвойне
Биверу Дженсен устроил форменный разнос. За все пять лет совместной работы они ни разу серьезно не ругались. Дженсен всегда прислушивался к старшему скотнику, уважая его за опыт, любовь к скотинкам, добросовестность и исполнительность. Джим, в свою очередь, испытывал к молодому хозяину что-то вроде отеческой симпатии: Дженсен вырос на его глазах, Джим работал еще у его отца, но на этот раз их мнения резко разошлись, и ни один не хотел понять другого.
- Почему ты так с ним обошелся?! Никогда не видел, чтобы ты так избил коровку, это же изуверство!
- Это не коровка, мистер Эклз. Это жеребец! Да еще и некастрированный! Он мог нас всех покалечить! Вы же знаете, в конюшнях совсем другие порядки, там без электрокнута никто и близко к скотинкам не приблизится, особенно таким. Скажите спасибо, что Шон отделался только ушибами, а не переломом. Страховые компании нас бы живьем съели за нарушение техники безопасности. Сэр, прошу вас, продайте вы это чудовище! Ну не будет с него толку! Какая из него коровка?! Лично я работать с ним отказываюсь. И вы не можете мне приказывать. Я не нанимался с некастрированными жеребцами иметь дело.
- Ну и черт с тобой!
- Так мне вызвать на завтра перевозку? - Джим явно обрадовался.
- Нет. Я его взял в дом, домашним любимцем.
- Любимцем?! Вы с ума сошли?
- Не твое дело. Твое дело ферма.
-
-
23.10.2015 в 02:02Дженсен так и продолжал в мыслях именовать Джея жеребцом, хотя тот уже дважды поменял свой статус: сначала на коровку, а теперь на любимца. Наверное, виновата в этом была пышная грива волос, небрежно стянутая резинкой.
Утром, открыв дверь в чулан, Дженсен обнаружил проснувшегося Джея. Увидев Дженсена, жеребец вскочил на ноги и неуверенно застыл на месте, не умея выразить свою радость, но не заметить ее мог только слепой. Джей уже привык к тому, что передние конечности у него не связаны, поэтому не старался завести их за спину, а теребил свой член, который прямо на глазах наливался силой.
Такая реакция на хозяина никогда не встречалась у коровок. Обычно эрекцию вызывал доильный цех или сигнал к дойке. Это и понятно, приятные ощущения быстро вырабатывали у скотинок условный рефлекс. Как обстояли дела у лошадок, Дженсен с точностью не знал, но подозревал, что там тоже хозяин в число объектов сексуального интереса скотинок не входит. Поведение Джея все больше напоминало поведение любимцев. Вот тех специально выводили для занятий сексом – удобнее, чем сексигрушки и гигиеничнее шлюх.
Видимо, природа пошутила, и в Джее, этом шестифутовом красавце, состоящем из одних мускулов, внутри прятался маленький чувствительный любимец.
Тогда становится понятной и эта свистопляска с результатами надоев. Любимцы обожали своих хозяев и рядом с ними могли целыми днями находиться в возбужденном состоянии, без стимуляторов и афродизиаков.
Одно оставалось неясным: когда он успел так быстро замкнуть Джея на себе. Насколько Дженсен помнил из учебников, для создания подобной связки требовалось не меньше месяца, а иногда и до полугода, и при этом хозяин должен был активно участвовать в ее возникновении. Но, видимо, Джей и любимцем был не менее нетипичным, чем жеребцом.
- Доброе утро, Джей. Хм, я смотрю, ты уже пришел в себя.
Столь быстро восстановившаяся после трехдневного наказания в клетке эрекция была удивительна.
- Пошли, я тебя покормлю.
После завтрака Дженсен поехал в город, чтобы купить ошейник и прочие аксессуары.
Что там необходимо для домашнего любимца кроме ошейника? Поводок? Намордник?
Единственный в городе магазин, торговавший подобным барахлом, так и назывался - «Любимец». Дженсен был знаком чуть ли не со всеми жителями Ричардсона, в том числе и с хозяином «Любимца». Мистер Шеппард отличался общительностью и желанием сунуть свой нос во все, не особо касающиеся его, дела. Дженсен с содроганием представлял поток вопросов, который на него обрушится в связи с предстоящем визитом, и чуть не поддался трусливому порыву плюнуть на расход бензина и отправиться за ошейником в соседний Вулдхаус, но потом взял себя в руки. Если он и дальше собирается держать Джея в качестве любимца, то ему еще не раз придется пользоваться услугами Шеппарда. Что теперь, из-за каждой мелочи кататься за сотню миль?
Да и кого он должен стесняться? Ну завел себе любимца, ну и что? Не имеет права?!
- Добрый день, Эклз! Какими судьбами ко мне? Наконец-то сдался и завел себе домашнюю зверюшку? А? Мало коровок, захотелось чего поизящнее?
Шеппард расхохотался над собственными словами, хотя Дженсен ничего смешного не услышал.
Шутки про неразборчивых фермеров были очень популярны, но никто из тех, кто имел дело с коровками, над ними не смеялся.
- Мне нужен стандартный ошейник для любимца.
- Серьезно? – Шеппард тут же перестал смеяться, мгновенно перевоплощаясь в услужливого продавца. - Тогда прошу сюда.
Стеклянная витрина от пола до потолка занимала одну из стен магазина и была сплошь уставлена подставками в виде шей, вокруг которых обвивались десятки всевозможных моделей ошейников. Чего там только не было! У Дженсена в глазах зарябило от стразов, заклепок, свисающих цепочек, которыми были украшены почти все образцы. Такое ощущение, что каждый производитель стремился переплюнуть всех остальных по количеству нацепленных на его товар бусин, вышивок и прочей дребедени. Дженсен представил такой ошейник на шее Джея и содрогнулся. Нет, это совершенно не то.
А Шеппард тем временем разливался соловьем:
- У меня тут новинки, сейчас все больше входят в моду ошейники, которые не только выполняют контролирующие функции, но и служат украшением. Между нами, ну какая от любимцев опасность? Смех один. Но я не об этом. Давно прошли времена, когда любимцев стеснялись, сейчас с ними ходят в гости, существуют специальные клубы, где собираются любители. И кстати, – Шеппард понизил голос до интимного полушепота, – в Ричардсоне тоже недавно открылся. Владелец — сам мэр. Я могу порекомендовать. Все же мы тут не в столицах, есть еще консерваторы, считающие, что подобные увлечения не стоит выставлять напоказ.
- Нееет… я пока не интересуюсь. Так что, можно держать любимцев без ошейника?
- К сожалению, нельзя. А для меня к счастью. – Шеппард гадко ухмыльнулся. - Разве что если все время держать взаперти. Но я искренне не рекомендую. Хиреют, теряют интерес к жизни, а с такими неинтересно иметь дело. Надо хоть изредка выпускать на улицу, побегать, поиграть. А тут уж без ошейника никак. Штраф.
- Я так и думал. Собственно поэтому я и здесь. Так какой ты мне порекомендуешь? Только без всех этих блесток. У меня все же… эээ… не самочка.
- Вот очень хорошая модель. Простенько, но материал – настоящая кожа. Качественный. «Дольче Габана». Марка известная, сама за себя говорит, и я гарантирую, что не подделка. Не натирает, но и не растягивается при попадании влаги, так что можно не снимать при купании. Чип очень надежен, опять-таки полностью водонепроницаем, датчики расположены по всему периметру ошейника, хоть где-нибудь будет обязательно контакт с кожей. Модель специально предназначена для некастрированных самцов, у которых уровень агрессивности выше, чем у остальных. У тебя случайно не такой?
- Да… что-то в этом роде.
- Я почему-то так и думал.
Шеппард открыл ключом витрину и снял с полки подставку. Ошейник был темно-коричневый, с металлической пластинкой, на которой можно было выгравировать имя владельца.
Дженсен помял мягкую кожу, на ощупь довольно приятно.
- И как им пользоваться?
- Очень просто. В сущности, с помощью ошейника можно заставить любимца выполнять любые действия. Вот управляющий блок. - Шеппард протянул Дженсену металлический браслет. - Надевается на руку, и желательно никогда не снимать. По ободу браслета идут сенсорные датчики, напрямую связанные с датчиками ошейника, дальность действия до пяти миль, но если уезжаешь на расстояние больше трех миль, желательно либо взять любимца с собой, либо оставить браслет тому человеку, который будет следить за ним в твое отсутствие. При нажатии на датчики панели любимец чувствует легкое покалывание. Вот тут, – Шеппард щелкнул на едва заметное углубление, и в браслете открылась небольшая крышка, открывая панель похожую на панель сотового телефона, – Сенсорная панель управления, можно настроить интенсивность сигнала, длительность. Сочетание воздействий – простая команда. Базовые команды запрограммированы в словаре, а дальше все на усмотрение владельца. Обычно трех дней достаточно, чтобы любимец запомнил команду. Есть энтузиасты, которые голосом почти не пользуются, только браслетом.
Дженсен слушал внимательно, но все, что он узнал, пока никак не объясняло, почему ношение ошейника обязательно.
- Что-то я не понял. Зачем ошейник, если у меня любимец и так все команды прекрасно понимает?
- Я сейчас рассказывал про дополнительные функции. Основное предназначение ошейника - пресечение агрессии. Специальный датчик реагирует на уровень гормонов и, когда уровень превышает норму, парализует любимца.
- Парализует? Вот так сразу?
- Да. Это базовая настройка, Она устанавливается на заводе и регулировке не поддается. Зато все остальное в твоих руках!
Мистер Шеппард излучал такое воодушевление, словно все замечательные возможности ошейников были его личной заслугой.
- Хорошо, я беру. Теперь покажи мне поводки и что там еще нужно... я пока не слишком здорово во всем этом разбираюсь.
- Конечно, конечно! Помогу и все что надо разъясню. Поводок идет в комплекте с ошейником. Но если есть специальные пожелания…
- Нет! Пожеланий нет. Давай дальше. Что там еще требуется?
- Я так понимаю, что у тебя дееспособный самец?
- Да.
- Тогда для выхода на улицу ему необходим намордник и килтт.
- Что?!
Дженсену показалось, что он ослышался. Причем тут шотландская юбка?
- Килтт, два «т», это специальные приспособления, чтобы любимец не мог воспользоваться своим членом по - ха-ха - назначению. Выбирай, какой нравится.
Шеппард подвел Дженсена к следующей витрине, на которой лежали разнообразнейшие клетки на члены, выполненные из всевозможных материалов, и самых причудливых конструкций. Дженсен даже не стал пытаться разбираться в достоинствах и недостатках разных моделей, иначе ему пришлось бы провести в магазине весь день. А у него сегодня были и другие дела. История с Джеем была чистой воды импровизацией и никак не вписывалась в плотный график владельца фермы.
- Я, пожалуй, пока воздержусь. Все равно он у меня на ферме, а там других любимцев нет… Так что я потом как-нибудь и намордник тоже… Значит, это все?
- Как все! А хвост! Какой у любимца цвет волос? Сейчас мы ему подберем прекрасный хвостик. Вот, пожалуйста…
- Нет, хвост ему не нужен… эээ… у него пока есть… Потом, как-нибудь… Давай я заплачу за ошейник.
- А миска, лоток, игрушки, теплые попонки…
- Да-да… Я потом еще зайду, сейчас у меня совершенно нет времени...
Мистеру Шеппарду явно было жаль выпускать из рук перспективного покупателя, которому при известной сноровке можно было бы продать половину магазина. Эклз не был бедняком и раз уж решился на приобретение домашнего любимца, как любой неофит, должен испытывать энтузиазм по отношению ко всякого рода прибамбасам. Не особо нужным, но играть так играть!
Но, как ни странно, никакого энтузиазма не наблюдалось.
«Наверное, любимца подарили, и мужик не знает, что теперь с ним делать. Жаль, ну ничего, все равно никуда не денется, приедет, и не раз».
-
-
23.10.2015 в 02:02Да чтоб тебя!
- Привет, Эклз! Ого, я смотрю, ты тоже к старине Шеппарду! Неужели тоже обзавелся любимцем?!
- Да… как-то так.
- Не смущайся! Все нормально. Слушай, а ты кого купил-то, самочку или… кобелька? А? Нет-нет, не говори. Дай-ка угадаю. Кобеля? Так ведь! Я всегда знал, что ты проказник.
- Джеффри, у меня много дел, давай потом...
- Ну уж нет! Я тебя так просто не отпущу! Разбежался. Ты мне еще за того жеребца на аукционе должен. Кстати, получилась из него коровка?
- Не особо…
- Так тебе и надо, не будешь в следующий раз заглядываться на чужое. Надумаешь продавать, дай знать. Конечно, столько, сколько ты за него отвалил, я не дам, но за сотню фунтов, так и быть, куплю.
- Я не собираюсь его продавать.
- Ну как знаешь… Значит, ты у нас теперь тоже из наших? Ну и правильно. Про клуб слышал?
- Да, Шеппард мне что-то такое говорил.
- Вот и хорошо. Я тебя приглашаю. Мэр мой друг, и я за тебя замолвлю словечко.
- Слушай, у меня дел по горло, я даже не знаю, что мне там делать.
- Вот именно. Ты и что делать не знаешь. Обязательно приходи, не пожалеешь. Вот тебе визитка клуба, здесь адрес и телефон. Только сначала обязательно позвони. Там просто так не попадешь. Держи, держи. Не спорь! Прежде чем отказываться, загляни хоть один раз.
- Ладно, спасибо, - забрав ненужную визитку, Дженсен поспешил распрощаться со словоохотливым приятелем,- я правда опаздываю. До встречи.
Проще сделать вид, что согласен, чем объяснять свое нежелание приходить в какие-то клубы. Морган тогда еще час будет уговаривать или начнет выспрашивать про любимца, а Дженсен не готов отвечать на вопросы.
Как-то быстро все усложнилось в жизни. И двух месяцев не прошло со злополучного аукциона, а у Дженсена все время голова забита своим приобретением. С одной стороны, никакого закона о том, что скотинкам нельзя менять статус, не существовало. Продали же ему Джея, и вопросов не возникло, хотя все, включая распорядителя торгов, отлично знали, что у Дженсена ферма, а не конюшня. Но вот про перевод лошадки в любимцы... такого он никогда не слышал. Недаром Бивер удивился. Если Морган узнает, кем был его любимец раньше, то раззвонит на весь город, и тогда слухов и пересудов не оберешься.
А оно Дженсену надо?
Ричардсон – маленький городок, тут все друг друга знают, и не стоит шокировать общественность нарочитым эпатажем. А может, согласиться на предложение Моргана и продать жеребца за сотню фунтов? Деньги неплохие, и никакой головной боли, что делать со странным питомцем?
Да кого он обманывает? Дженсен отлично понимал, что не продаст Джея. Один раз он уже пообещал жеребцу, что его никто не обидит, а его отхлестали в клетке электрокнутом. Нет уж, больше нарушать свое слово, пусть и данное бессловесному существу, Дженсен не собирался. Какой ты мужик, если не можешь сдержать собственные обещания?
После магазина Шеппарда Дженсен поехал в супермаркет: затариться провизией на ближайшую неделю и заодно решить проблему кормления Джея. Вчера он сварил ему кашу и сегодня утром тоже, но заметил, что такая еда явно пришлась жеребцу не по вкусу. За тот месяц, что Джей провел на ферме, он успел привыкнуть к корму для коровок, но сейчас давать его было нельзя. То, что годится для коровки, которую шесть раз в день доят, вряд ли подойдет для домашнего любимца.
Гуляя между прилавками с банками и коробками с кормом для домашних любимцев, Дженсен продолжал размышлять над ситуацией, в которой неожиданно оказался. Все произошло спонтанно, без плана и долгого взвешивания всех «за» и «против», как это у него обычно бывало, и сейчас он понятия не имел, что будет делать с Джеем дальше. В основном любимцев покупали для секса. Ласковые, послушные, всегда готовые для своего хозяина, они были идеальными игрушками для одиноких холостяков. Но это те, которых Дженсен видел в загородках на рынке, к Джею они не имели никакого отношения.
Джей был какой-то… неправильный, как будто не на своем месте. Дженсен пристраивал его и так и сяк и все никак не попадал. Может, ему следовало оставаться лошадкой, там его настоящее место, и нечего было заниматься экспериментами?
Дженсен вспомнил грустный взгляд Джея, когда запирал его сегодня в чулан перед тем, как уйти - оставлять гулять любимца по дому без присмотра без ошейника Дженсен не решился - и уверился – нет! Он сделал все правильно.
К ошейнику Джей отнесся совершенно спокойно. Без сопротивления разрешил застегнуть его на себе и терпеливо вытерпел процедуру настройки. В инструкции говорилось, что ошейник настраивается индивидуально под каждого любимца по болевому порогу. Нужно жать на кнопку, пока любимец не потеряет сознание, и затем сразу отпустить. Встроенный компьютер запомнит силу тока и сам рассчитает промежуточные воздействия. В сноске предлагали совместить настройку с каким-нибудь проступком, чтобы не травмировать психику скотинки необоснованным наказанием.
Ну уж нет. Никаких потерь сознания. Дженсен выставил настройки по минимуму, отчего-то не сомневаясь, что ему не понадобится использовать ошейник по прямому назначению.
Морган оказался настойчив. На следующий день он позвонил и еще раз пригласил Дженсена в клуб.
- Эклз, я ж все равно не отстану, ты меня знаешь. Приходи. У нас в городе не так много владельцев любимцев. Все друг друга знают, а ты увиливаешь. Зря. Тут весело, правда.
- Уговорил. Только не в ближайшее время. Сейчас у меня на ферме много дел. Вот разгребусь немного и тогда подумаю.
- Конечно-конечно. Разберись, подумай и приходи. Но только не затягивай.
Пообещать-то Дженсен пообещал, но так до конца и не решил: нужно это ему или нет. С одной стороны - любопытно, а с другой — страшновато. Вдруг Джея узнают, и выйдет скандал.
Ладно, время покажет.
Любимцем Джей оказался очень неприхотливым.
Спал он по-прежнему на надувном матрасе в кладовке, только теперь Дженсен не закрывал ее на замок и Джей мог в любой момент выйти гулять по дому. В основном в туалет или попить. Первое время Джей постоянно испытывал жажду, это было следствием приема стимуляторов. Вода выводила химию из организма, и Джей все время пил и писал. Дженсен занервничал и вызвал ветеринара, но парень сказал, что пока волноваться не о чем: через неделю все придет в норму. Вот если и через семь дней любимец будет продолжать пить и бегать в туалет больше нормы, то он возьмет кровь и мочу на анализ, а пока все нормально.
Все так и вышло. К концу недели Джей перестал постоянно испытывать жажду, и походы в туалет тоже стали значительно реже. А вот с дойкой дело обстояло сложнее. Пока стимулятор оставался в организме, Дженсен два раза в сутки доил Джея вручную, можно было бы и три, но не хватало времени. Джею дойка нравилась, и он с готовностью подставлялся под руку.
Но и когда все вернулось в норму, взятые анализы показали, что стимулятора в организме любимца больше нет, а значит можно обойтись без двухразовых доек, Джей по-прежнему демонстрировал свою заинтересованность в данной процедуре.
Следовало прекратить себя обманывать, Джея возбуждал не стимулятор, а сам Дженсен. Любимец запал на своего хозяина и всячески демонстрировал ему свою симпатию. А Дженсен все чаще ловил себя на мысли, что вполне может более непосредственно принять участие в процессе разрядки. И в этом не будет ничего предосудительного, ведь именно для этого и заводят любимцев.
Пару раз он даже заходил вечером в чуланчик, собираясь позвать Джея к себе в кровать, но каждый раз, натыкаясь на доверчивый взгляд, чувствовал неудобство и сбегал. В этот момент Джей особенно сильно напоминал ему человека. И хотя Дженсен прекрасно знал, что Джей только скотинка, умный – да, красивый – да, сексуальный – черт побери! - да! Да! Да! Но все равно он только скотинка! Не человек! Ничего не помогало, и он шел к себе в спальню и там… дрочил, представляя как он трахает Джея. Ну не идиотизм ли?
Так прошло два месяца: Джей всячески демонстрировал свою сексуальную заинтересованность, а Дженсен убеждал себя, что хотеть трахаться со скотинкой - ненормально. Он же человек, черт побери, и должен хотеть от партнера взаимности и духовной гармонии, а не залипать взглядом на мускулистой груди, сильных икрах, поджарой заднице... Мда.
Вот тут Дженсен и вспомнил про Моргана и что тот говорил про клуб владельцев любимцев. А что если сходить?
Наверняка ни у него первого подобные проблемы. Поговорить с другими владельцами, неужели не найдутся желающие поделиться опытом о первом разе: как решились, что при этом чувствовали... Ну и вообще… Заодно и Джея выгуляет. Наверняка тому уже скучно сидеть в четырех стенах. На улицу Джей почему-то не выходил: то ли боялся, то ли мерз. Не привыкший к одежде, по дому он ходил в одной длинной футболке, и ее-то на него надевал Дженсен. Уж очень трудно было выносить маячившее перед глазами сильное мускулистое тело, да и постоянно полувозбужденный член Джея тоже мало способствовал занятию бизнесом. Все время хотелось перейти к гораздо более приятному времяпровождению.
-Джефф, привет... Это Эклз. Как дела…
Минут пять поговорив на отвлеченные темы и тем самым отдав дань приличию, Дженсен перешел к причине звонка. – Слушай, я хотел узнать насчет клуба… Какие у вас там порядки? Как одеваться? Ну и прочее…
- Решился? Ну наконец-то! Долго же ты собирался... А насчет порядков: ничего сложного. Форма одежды свободная. Единственное обязательное условие: любимец должен быть привит. У тебя есть медицинский сертификат?
- Разумеется.
- Ну, и отлично. Все остальное на твое усмотрение. Забыл, у тебя сука или кобель?
- Эээ… кобель.
- Ну, тогда надень ему сбрую на член, у Шеппарда полно продается. А то если не уследишь, будешь штраф платить. У нас строго, виноват хозяин кобеля. Некоторые еще намордники надевают, но это как хочешь.
- Хорошо, учту.
- Тогда до встречи.
- Пока.
Все же придется еще раз посетить магазин Шеппарда.
-
-
23.10.2015 в 02:03- У меня визитка. Я по приглашению Моргана.
Охранник так тщательно изучал кусочек картона, как будто стоял на воротах секретной военной базы. Потом прикрыл рот рукой и что-то негромко сказал в воротник.
«Рация?!»
Дженсен чувствовал себя очень глупо, стоя перед дверьми и уговаривая привратника впустить себя. Джей послушно стоял за спиной, никак не проявляя нетерпения, но это не помешало Дженсену впасть в раздражение.
«Да какого черта! Жил прекрасно без этого клуба, и дальше обойдусь!»
Он уже решил развернуться и вернуться домой, только было жаль потраченных на ненужные побрякушки денег. Но тут губы охранника снова растянулись в неискренней, но широкой улыбке:
- Добро пожаловать в клуб, мистер Эклз.
- Спасибо.
Не успели они сделать и десяток шагов по длинному коридору, как увидели Моргана.
- Эклз! Очень рад, что ты наконец-то созрел… Ого, ничего себе! - Морган во все глаза уставился на стоявшего за спиной Джея. - Ты не устаешь меня удивлять! Никогда не думал, что ты увлекаешься боями.
«Какими еще, на хрен, боями?!»
Дженсен понятия не имел, о чем идет речь, но предпочел не спорить и не развивать скользкую тему. Больше всего ему хотелось поскорее избавится от Моргана, пока тот не узнал в Джее того самого жеребца с аукциона. Хотя сейчас это было сделать непросто.
Среди приспособлений, которые он приобрел у Шеппарда, был намордник, обхватывающий всю нижнюю часть лица. Джей не особо хотел его надевать, отворачивался, даже попытался сбежать в свой чулан, пришлось прикрикнуть и даже шлепнуть по бедру. После шлепка Джей тут же прекратил сопротивляться, склонил голову, выражая покорность и раскаяние, и разрешил надеть на себя все, что хозяин пожелает. Кроме намордника и клетки на член, Дженсен вставил в анус пробку с небольшим хвостиком. Пробку Дженсен выбрал самую маленькую, но удобной формы, гарантирующей от самопроизвольного выпадения. На пробку Джей вообще никак не отреагировал, видимо привык к хвостам в свою бытность жеребцом.
- Показывай, куда идти.
- Да-да. - Морган повел рукой, как гостеприимный хозяин - Следуй за мной.
Из коридора они попали в большой зал, в котором в данный момент находилось около двух десятков владельцов со своими любимцами. Дженсен и не подозревал, что в тихом провинциальном Ричардсоне столько людей держит любимцев. Все любимцы были достаточно миниатюрными, Джей на их фоне казался просто великаном, неудивительно, что Морган удивился. Дженсен с любопытством разглядывал находящихся в зале людей, в основном это были мужчины, но несколько женщин тоже там присутствовало. Почти со всеми он был достаточно хорошо знаком - Ричардсон маленький городок. Дженсен и сам не знал, что ожидал увидеть, но владельцы просто перемещались по залу, болтали, пили коктейли, а их любимцы следовали за ними. Все это напоминало обычный светский прием, только часть гостей обнажена и с ошейниками.
- Сначала я тебя познакомлю с председателем клуба, а потом уже похвастаюсь своим Лесли. Привяжи своего бугая к кольцам.
Только тут Дженсен заметил, что не все любимцы следуют за своими хозяевами, некоторые стоят у стены и их поводки прицеплены к вделанным в нее кольцам. Кольца расположены на разной высоте и длина поводка тоже разная. Некоторые любимцы с комфортом расположились на ковре, а другие стоят вытянувшись, чуть ли не на носках, так высоко их пристегнули владельцы.
- Одного? Ну уж нет! А если его кто-то напугает? Он вам тут все разнесет, а я потом возмещай ущерб?
- Что-то непохоже, что он у тебя шибко пугливый. Но как хочешь. Тогда давай отведем его в мой личный кабинет.
- У тебя тут есть кабинет? На кой?
- Ну... - Морган слегка замялся, но тут же нашелся, - я не так выразился, не кабинет, скорее комната для индивидуальных развлечений. Для особых членов Клуб предоставляет некоторые привилегии. Если не хочется устраивать шоу в общем зале, то можно уединиться с любимцем в таком кабинете. И делать там с ними очень много интересных штук. Пошли, я тебе покажу.
- А ты, выходит, особый член?
Слово «член» Дженсен выделил интонацией, и Морган опять расхохотался.
- Пошляк. Идем, приватные апартаменты у нас на втором этаже.
Поднявшись по лестнице, они оказались в небольшом коридоре с несколькими дверями, одну из них Морган и отпер ключом. По периметру комнаты вдоль стены стоял длинный диван, а в центре - различного рода приспособления, которые Дженсен раньше видел только в порнороликах. К одной штуке был привязан симпатичный молоденький любимец. Он стоял на коленях около вертикального металлического стержня, длиной около метра. Ошейник любимца был прицеплен к вершине стержня, его передние конечности прикованы к щиколоткам, которые в свою очередь крепились к кольцам, вделанным в пол на таком расстоянии, что любимцу приходилось плотно прижиматься к стержню спиной. Шест служил ограничителем, позволяя выгнуть тело в неудобном положении.
- Это мой Лесли. Давай твоего тоже к шесту привяжем, никуда не денется.
Рядом с Лесли был еще один стержень, но Дженсен не горел желанием привязывать Джея к чему-либо в этой комнате.
- А зачем ты его так привязал? Наказываешь за что-то?
- Ха-ха. Почему сразу наказываю? Нет, этот шест классная штука. Смотри...
Морган подошел к любимцу, потрепал его за волосы, обвел пальцем чуть приоткрытые губы. Любимец тут же высунул язык и попытался лизнуть руку хозяина, но Морган шутливо шлепнул его по губам и, ничуть не стесняясь, расстегнул ширинку. Вот уж чего Дженсен предпочел бы никогда не видеть, так это члена Моргана.
Оказалось, длина шеста была выбрана не просто так, а служила определенной цели: голова любимца находилась ровно на высоте паха стоящего Моргана и была слегка запрокинута назад, позволяя максимально удобно использовать рот, чем Морган и воспользовался безо всякого стеснения. Запихал свой член, который даже еще и не стоял толком, в рот любимцу, и тот тут же принялся с энтузиазмом его сосать.
Джеффри удовлетворенно хрюкнул и задвигал бедрами, успевая давать пояснения:
- Очень удобно… и никуда не деться… особенно когда в первый раз обучаешь… только поначалу надо специальный кляп… ооо...ммм… от зубов...оуфм...
Он еще пару раз толкнулся и кончил. Дженсен видел, как дергался кадык на тонкой шее любимца, когда тот глотал лившуюся ему в горло сперму.
- Ну что понял, для чего?
Морган уже застегнул штаны и как ни в чем ни бывало смотрел на Дженсена. Слегка раскрасневшийся, довольный, уверенный. Почему-то очень захотелось дать ему в морду.
- Понял. Джей просто посидит тут на ковре. Он у меня послушный. Джей, сидеть!
Дженсен строго посмотрел на своего любимца, и тот послушно опустился на пол, сев на колени.
- Он Лесли не обидит?
- Не обидит, Джей спокойный.
- Под твою ответственность. Если что, то ущерб тебе возмещать. Учти, Лесли породистый, никаких афро-латинских примесей. Видишь, какая кожа белая? А окрас? Я его специально для разведения купил. Сейчас европеоидов днем с огнем не найдешь, одни метисы.
Они снова спустились на первый этаж, вернулись к выходу и свернули в небольшой коридорчик, который, Дженсен был уверен, вел в подсобные помещения. Не угадал. Коридорчик заканчивался крепкой дубовой дверью с табличкой «Дирекция».
Постучав, Морган не стал ожидать ответа, а тут же нажал на ручку, и они оказались в небольшом, но уютном кабинете. За типичным офисным столом с ноутбуком, органайзером и прочими канцелярскими принадлежностями сидел Марк Пеллегрино — мэр Ричардсона. Дженсен не был с ним лично знаком, но, конечно же, видел на выборах. Родители Пеллегрино переехали сюда, когда он был еще мальчишкой, и для коренных жителей городка он так и оставался пришлым, но деловой хватки и честолюбия у него хватало на десятерых. Дженсен его слегка недолюбливал и не доверял. Столь простодушные лица бывают только у пройдох, политиков и брачных аферистов.
- Привет, Марк. Это Дженсен Эклз, я тебе про него рассказывал. А это, как ты сам уже, наверное, догадался, - Марк Пеллегрино.
Пеллегрино поднялся из-за стола и протянул руку.
-
-
23.10.2015 в 02:04- Взаимно.
- Дженсен? Можно ведь?
Дженсена немного покоробил такой быстрый переход на «ты», но протестовать было бы вдвойне глупо. На кой черт он мог понадобиться мэру? Дженсен был уверен, что уж кто-кто, а Пеллегрино никогда не будет знакомиться с человеком на почве увлечения любимцами. По правде говоря, он сильно сомневался, что мэр Ричардсона вообще способен кого-то любить, если это не идет на пользу его политической карьере. А какая выгода от любимца?
- Конечно, можно... Марк.
Пеллегрино рассмеялся и бросил нечитаемый взгляд на Моргана.
- А ты молодец. Недаром Джеффри тебя рекомендовал. Что будешь пить?
- Скотч. Если можно.
- Разумеется, можно.
Хозяин кабинета встал и подошел к минибару, налил Дженсену скотча, а себе и Джеффри плеснул чего-то темного: коньяк или бренди.
- Морган мне все уши про тебя прожужжал. Рекомендовал как молодого, но перспективного бизнесмена. Такие нашей партии очень нужны.
- Какой партии?
- Левоконсвераторов.
Про левоконсерваторов Дженсен, конечно же, слышал. По телевизору ее называли самой радикальной партией в стране и обвиняли во всех грехах, называя профашистской, националистической и расистской.
В своей пропаганде левоконсерваторы делали ставку на мелких и средних предпринимателей, обещая им защиту от корпораций и государства, льготы по налогам и прочую пропагандистскую чушь. Большое место в их программе занимали проблемы фермеров, владельцев конюшен и всех, тех, кто так или иначе имел дело со скотинками. Все эти люди несли личную ответственность за жизнь и здоровье своих питомцев. Со скотинками было запрещено жестоко обращаться, так называемое гуманное усыпление разрешалось только в случае полной утраты скотинкой возможности использовать их по назначению и только после заключения ветеринара. Но и тогда это требовало оформления чертовой кучи бумаг. На содержание каждой нетрудоспособной скотинки владельцу предоставлялись налоговые льготы. И так далее.
Левокосерваторы выступали за полное приравнивание скотинок к животным, отмену всех ограничений и налоговых льгот. Этот пункт в программе привлекал на их сторону как обычных людей, так и, как ни странно, владельцев ферм. Несмотря на льготы, содержание вышедших в тираж скотинок обходилось недешево и ложилось бременем на стоимость конечного продукта. Эвитум стоил дорого. Гораздо дороже, чем этого хотелось простому обывателю, готовому с удовольствием потреблять лекарства и продукты, изготовленные на основе эвитума, но не имеющему возможности платить за него современную высокую цену.
У Дженсена тоже был небольшой коровник, в котором он содержал вышедших на пенсию коровок.
- Я вообще-то далек от политики…
- Дженсен, ты же фермер! И как никто другой должен понимать нашу программу, ведь она направлена на защиту интересов именно таких людей, как вы! Сколько можно нести груз лишних расходов? Прикрываясь гуманистическими лозунгами, государство переложило на вас решение проблем, которые не должны касаться бизнеса. Как говорят: ничего личного, это бизнес. И все это понимают, когда дело касается производства машин или игры на бирже. Но когда речь заходит о скотинках, все тут же забывают о том, что это тоже бизнес, и вспоминают про гуманизм и прочую дребедень. Вырубить амазонские леса — нормально, человечеству же нужна туалетная бумага, чтобы вытирать задницы, жрать стейк из убитых коров не преступление, а усыпить умирающую в мучениях скотинку, гуманно усыпить, без боли и издевательств - ужас и кошмар. Это справедливо?
Похоже, его затащили в клуб только за тем, чтобы сагитировать стать членом новой партии.
Вот сволочь Морган!
- Давайте говорить начистоту. Зачем я вам понадобился?
- Начистоту, так начистоту. Нам в партии не нужны случайные люди, и их там нет. Ты владелец фермы, а значит, уже наш электорат. Насколько я знаю, ты успешный бизнесмен, пользуешься влиянием в городе. Если вступишь в наши ряды, подашь этим прекрасный пример остальным. Приобретение любимца тоже характеризует тебя определенным образом. Это говорит о том, что ты не пытаешься очеловечивать скотинку, чем сейчас многие грешат.
- Эээ… я вас понял. Мне можно подумать? - Дженсену порядком надоело выслушивать политическую риторику. Он пришел в клуб с совершенно другой целью.
- Разумеется. Думай, решай. Напоследок хочу добавить: партия всегда поддерживает тех, кто встал в ее ряды. Президент Бьютифул-корпорейшн давно является активным членом партии и с удовольствием помогает новичкам.
Бьютифул-корпорейшн… Вот это да.
Работать со столь известной фармацевтической компанией, да еще напрямую, без посредников — это была несбыточная мечта любого фермера. За такую возможность и душу продать не жалко, а Дженсену это сейчас предлагали на блюдечке с голубой каемочкой. Хотя, похоже, душой все равно придется пожертвовать.
- И все равно мне нужно подумать.
- Ну, конечно! Я не тороплю. А сейчас, прошу меня извинить, но у меня есть кое-какие дела, я и так задержался в клубе для встречи с тобой. Всего хорошего. Надеюсь еще не раз встретиться.
Похоже, его вежливо выпроваживали.
Морган, за все время беседы не проронивший ни слова, словно его выключили, тут же включился обратно и стал преувеличенно шумным:
- Да-да, Дженс, пойдем, я тебе наконец все покажу, познакомлю с остальными членами клуба. У нас очень приятные и уважаемые люди.
Но стоило им выйти в коридор, как тут же наигранное оживление слетело с Моргана, и он сердито зашипел:
- Эклз, не будь идиотом! Такое бывает раз в жизни! Думаешь, Пеллегрино каждому фермеру делает такое предложение?! Я тебя рекомендовал, поручился, что ты здравомыслящий бизнесмен, не склонный к глупым сантиментам, а ты так меня подводишь!
- Подвожу? Не помню, когда это я просил за меня поручаться. С чего такая забота?
- Брось, не строй из себя идиота. Ты молол, ферма досталась тебе пять лет назад и была не в лучшем состоянии, ты работал как проклятый и смог добиться впечатляющих успехов, но сейчас ты достиг потолка. Что дальше? Так и проведешь всю свою жизнь, крутя члены своим коровкам? А если вступишь в партию, очень быстро окажешься на вершине. Выйдешь совсем на другой уровень. Да что я тебе объясняю! Сам же слышал про Бьютифул-корпорейшн, и это не предел. Мы помогаем своим. Сказал бы сегодня «да», завтра уже подписывал договор с Бьютифулом.
- А взамен? Что от меня потребуется? Я уже вышел из возраста, когда верят в Санта-Клауса. За что мне такие подарки? А?!
- Не понимаю, о чем ты беспокоишься. - Морган резко сбавил тон и, похоже, уже пожалел о своей горячности. - Намекаешь, что от тебя потребуют что-то незаконное? Ты в своем уме? У нас вообще-то политическая партия, а не мафия.
- Хорошо-хорошо, ты меня убедил, - Дженсен уже и сам был не рад, что полез с вопросами, ясно же, что никто ему ничего не расскажет. Для чего-то он нужен, но пока не согласится и не вступит в партию, никто ему ничего не расскажет. Да и тогда вряд ли. Будут использовать втемную. Контракт с Бьютифул явно был морковкой, за которой глупый ослик должен был побежать без рассуждений. – Но, может, сейчас мы займемся тем, для чего я сегодня сюда пришел?
- Давай займемся. Только я не понял, чего ты здесь ищешь? У нас в городе боев не устраивают. Это тебе нужно в Даллас. Могу дать парочку адресов.
- Ты мне уже второй раз говоришь про бои, но я ничего не понимаю. Объясни.
Морган в недоумении уставился на Дженсена:
- Погоди, теперь я тебя не понимаю. Ты что, купил боевого любимца и не знал об этом? Они же чертовых денег стоят.
- Да не покупал я его. Мне его... подарили. Неожиданно. Теперь пытаюсь найти применение.
- А… ну тогда понятно. Ну и шутники у тебя друзья, подарили боевого любимца... Сам я на боях только один раз побывал. В Нью-Йорке друг сводил. В больших городах с этим проще. Официально, конечно, не поощряется, но и не запрещено. Тем более если не давать драться до смерти, это уже подсудное дело. Для боев как раз таких зверюг вроде твоего и отбирают. Покрупнее, хотя таких крупных я и там не видел. Кому интересно на драки шмакодявок смотреть.
- Джей очень дружелюбный, не думаю, что его тренировали для чего-то подобного.
- Твое дело, но я бы поостерегся. Такого лучше держать не только в наморднике, но и в строгом ошейнике, а у тебя самый обычный.
- Со своим любимцем я разберусь сам.
- Ну, смотри... Кстати, если надумаешь продавать, дай знать. Я, пожалуй, такого приобрел бы. Хорошую цену дам.
- Он не бойцовский.
- Да мне то что?! Не бойцовский, так не бойцовский. Но у него такие задатки, что запросто можно выдрессировать.
Дженсен чувствовал, что начинает закипать. На кой черт он приперся в этот клуб?! Никакой полезной информации так и не узнал, зато выслушал лекцию о политике, а теперь еще и Морган запал на Джея. Во второй раз! Да что ж такое?!
- Обиделся, что ли? Да я же от чистого сердца. А ты на самом деле собирался трахать этого монстра? Хотя... Нет, я бы все же, наверное, поостерегся. Кто знает, что у них на уме. Я к своим жеребцам без электрокнута не подхожу. А трахать и ждать, что он сейчас тебе в горло вцепиться... Нет, есть, конечно, любители, но я предпочитаю своего Лесли.
Вот и благоприятный момент завести разговор о том, как Морган решился трахнуть любимца в первый раз. Дженсен уже открыл рот, но тут же понял, что ничем этот самодовольный ублюдок ему не поможет. Просто не поймет, потому что у него самого никакой проблемы не было и в помине. И на что он надеялся, когда сюда ехал? Что сможет выйти на середину зала и заявить:
- Господа, помогите мне трахнуть моего любимца. А то я стесняюсь.
Да его засмеют или примут за идиота. А вернее и то, и другое.
- Я, наверное, уже поеду.
- Куда? Домой? А как же представления?! Ты же хотел посмотреть, что можно делать с любимцами. Оставайся, будет интересно.
- Не сомневаюсь, но на сегодня с меня, пожалуй, хватит.
- Пойдем, я тебя хоть с народом познакомлю.
- Как-нибудь в другой раз.
Если он будет. Сам Дженсен в этом сильно сомневался.
- Ну как знаешь. Можешь приходить хоть каждый вечер, тебя внесли в списки и пропустят без меня.
- Да-да, я понял...
-
-
23.10.2015 в 02:05- Ах, ты дрянь ебливая!
Схватив висевший на спинке дивана поводок, Морган направился к провинившемуся любимцу. Лесли сразу понял, зачем хозяину понадобился поводок, и жалобно заскулил, но, похоже, этим еще больше его разозлил.
- Когда же я наконец тебя приучу! – Морган несколько раз хлестнул любимца по похотливой части тела. Лесли взвизгнул и принялся хныкать, но экзекуцию это не остановило.
- За что ты его? Он же ничего не сделал.
- Ты видел? Да он же только что готов был под твоего монстра лечь!
- Ну и что? Джей же ничего не сделал.
- Как ты не понимаешь, я его для разведения купил. У него на сук должно вставать, а он готов на любого кобеля запрыгнуть или сам жопу подставить, а увидит суку и нос воротит. У меня уже три вязки сорвалось. Кучу бабла потерял. Сколько порол, все бесполезно.
Морган говорил с таким возмущением, что Дженсен не знал: смеяться или сочувствовать
- Ты сейчас серьезно? Твой Лесли – гей?
- Не гей он, а самый настоящий пидорас. Говорили мне, эти европеоиды все порченые.
- И ты надеешься, что поркой сможешь изменить его… эээ… природу?
- Уверен!
- Ну, удачи.
Дженсен поспешил забрать Джея, оставив раздосадованного Моргана разбираться со своим любимцем один на один. Скотинку был жаль, но тут он ничем помочь не мог. Морган был в своем праве, наказания любимцев не были запрещены законом, если они не вели к увечьям или смерти.
В машине Дженсен наконец-то избавил Джея от намордника. Любимец радостно помотал головой, радуясь освобождению, потом свернулся на заднем сидении компактным клубком и тут же уснул. Откуда такая сонливость весь вечер? Уж не заболел ли?
К дому они шли чуть ли не в обнимку. Джей никак не желал просыпаться и с трудом переставлял ноги. Дурацкий хвост болтался сзади и дико раздражал. Дженсен дернул его, позабыв про то, что конструкция пробки не позволяет ей свободно выскальзывать из ануса. Джей вскрикнул, споткнулся и чуть не упал. Только тут до Дженсена дошло, что он чуть не поранил Джея, потому что разозлился на Моргана, а злиться надо было в первую очередь на самого себя.
- Прости! Я не хотел! Сейчас я все сделаю аккуратно.
Быстро умяв ужин, Джей вопросительно поглядел на Дженсена. Глаза у любимца слипались, он то и дело зевал, и Дженсен разрешил ему идти спать.
Зато у самого Дженсена сна не было ни в одном глазу. Из головы не шел разговор с Морганом. Выходит, существуют любимцы, которых выводят для боев? Это все бы объясняло, если бы Джей хоть раз проявил малейшую агрессивность, за исключением случая с клеткой.
Новая информация ничем не помогала, только еще больше запутывала.
Дженсен устал ломать голову над странностями Джея и решил, что ему нужен совет того, кому он может доверять. Такой человек был, старый школьный приятель, сообщник во всех детских проказах, человек, которого Дженсен знал как облупленного и тот в свою очередь был в курсе всех его тайн — Майкл Розенбаум. Сейчас их пути разошлись, Дженсен занялся семейным бизнесом в тихом Ричардсоне, а Майкл уехал в Вашингтон, закончил университет и в скором времени оказался в Белом Доме. Дженсен не знал, чем конкретно друг занимается, но у него имелось гораздо больше возможностей выяснить правду о Джее, и даже если там нечего выяснять, Дженсену нужно было с кем-то поделиться своими сомнениями. А Майкл идеально подходил для этой цели: циничный, трезвомыслящий и информированный. Как раз то, что надо. На его счастье, Майкл сразу ответил на звонок.
- Добрый вечер.
- Какой к черту вечер, ночь уже! Эклз, ты с ума сошел? Нашел время звонить!
- Я тоже рад тебя слышать. Майкл у меня к тебе дело.
- А до утра твое дело подождать не может?
- Может, но ты же все равно уже проснулся, а днем тебя не застать.
- Ладно, черт с тобой, говори, что там у тебя стряслось. Но учти, будешь должен.
- Согласен. Только вряд ли я смогу все объяснить кратко. Так что не кричи и не перебивай, пока я не закончу.
И Дженсен принялся в подробностях рассказывать историю своей необычной покупки. Как ни странно, Майкл слушал внимательно, задавал уточняющие вопросы и не спешил объявлять Дженсена спятившим параноиком, который отвлекает занятых людей от ночного сна по пустякам. Зато самому Дженсену теперь, когда он рассказывал эту историю другому человеку, все больше казалось, что он делает из мухи слона.
- ... а теперь я сделал его любимцем, но у меня опять ничего хорошего не вышло. Он не похож и на любимца тоже. Майкл… я скажу ужасную вещь, но, мне кажется, он вообще не скотинка… Он как человек, только это же бред...
- Стоп, это не телефонный разговор. Через три дня у меня образуется окно в делах, и я смогу выкроить пару свободных деньков. Пожалуй, я прилечу в Ричардсон. Как, согласен меня принять?
- Да нет проблем, - предложение Майкла застало врасплох, но вовсе не потому, что Дженсен не хотел увидеться со старым другом. - Приезжай! Дом большой, места хватит. Давай! Буду ждать!
- Вот и отлично. До встречи!
Майкл повесил трубку, а Дженсен задумался: какая же тайна скрывалась в Джее, если его занятый приятель, которого он давно звал в гости, но тому всегда было некогда, вдруг решил бросить все свои дела и приехать?
Человек?
Как Майкл и обещал, он прилетел на следующей неделе. Дженсен ездил встречать друга в аэропорт, и они всю дорогу перебрасывались шуточками, вспоминая школьные годы и совместные проказы, коих было немало. Майкл ни словом не заикнулся о причине своего приезда, и Дженсена это все больше и больше настораживало, но раз приехал, значит так и так все расскажет, иначе зачем тратил деньги на билет?
Разобрав вещи, Майкл попросил устроить экскурсию на ферму и с интересом разглядывал находящихся в загонах коровок, к некоторым даже подходил и зачем-то осматривал шеи. В доильный цех не пошел, сказал, что это ему неинтересно.
Джей весь день просидел в своей кладовке, не высовывая из нее носа. Незнакомые люди в доме его всегда пугали, и Майкл не стал исключением.
Ужин Дженсен заказал в ресторане, не особо полагаясь на свои кулинарные таланты, зато вино было домашним: слегка кисловатым, с легким ароматом прошедшего лета. За ужином они так и продолжали делать вид, что встретились без особой цели. Дженсен не торопил, он уже понял, что разговор предстоит необычный и Майкл должен начать его сам, когда наступит подходящее, на его взгляд, время.
Скорее всего, после ужина. Так и вышло. Покрутив в руке бокал, Майкл поставил недопитое вино на столик и вдруг в один момент из веселого друга детства превратился в официальное лицо.
- Ладно, вечер воспоминаний продолжим в следующий раз. Надеюсь, он у нас еще будет, а сейчас показывай своего непонятного питомца.
- Хорошо, минутку подожди.
Джей лежал в своей кладовке на матрасе, свернувшись в клубок. Обычно днем он не спал, но, видно, сегодня от скуки задремал. Неудивительно, просиди-ка весь день в тесном чулане. И ведь сам виноват, а все равно жалко.
- Джей, пошли.
Любимец и не подумал пошевелиться. Не слышит, что ли?
- Джей, просыпайся, - Дженсен потрепал его по голове, - Ты что? Боишься, что ли? Там мой друг, он тебе не причинит вреда. Просто хочет на тебя посмотреть. Пошли.
На прикосновения Джей отреагировал: развернулся из своего клубка, но вставать не спешил.
- Ну, где он? - Майкл не стал дожидаться, когда к нему приведут капризничающего любимца, и пришел следом. - Ого! Ты не говорил, что он такой крупный.
- Не пойму, почему он артачится. Обычно он послушный.
- Ну да, ну да... - Майкл протянул к любимцу руку, и Джей тут же стремительно отпрянул в сторону.
- Джей, что с тобой...
Не обращая внимания на реакцию, Майкл схватил Джея за голову и, нагнув, начал ощупывать шею. Джей замер, не сопротивляясь, но по сотрясающей тело дрожи Дженсен видел, что любимец умирает от страха.
- Что ты там ищешь? Майкл, почему он так на тебя реагирует?
- Не важно. Мне волосы мешают, не мог бы ты их подержать?
- Сейчас.
Дженсен молча собрал рассыпавшуюся по спине Джея гриву, пока Майкл сосредоточенно ощупывал затылок любимца.
- Ага... кажется, есть... я так и думал... Все, можешь не держать. Пошли. Не будем нервировать твою скотинку.
В комнате Майкл уселся за стол, взял бокал, но тут же передумал. Подошел к бару, вытащил бутылку виски и, выплеснув вино в раковину, наполнил бокалы виски. Все больше раздражаясь, Дженсен с недоумением наблюдал за происходящим.
- Ну уж нет, сначала ты мне все объяснишь, - он перехватил руку Майкла, не давая выпить.
- А что объяснять? Ты вляпался в очень нехорошую историю. Если о твоем питомце станет известно кому следует, то завтра его от тебя заберут, а сам ты... Лучше я не буду озвучивать, чтобы не накаркать...
- Ни хрена не понял! Можешь не говорить загадками?!
-
-
23.10.2015 в 02:07- Преступник?! Какой еще преступник?!
- Обыкновенный. Из тех, которых сажают на электрический стул.
- Майкл, кончай выебываться, объясни нормально! - Терпение у Дженсена тоже не железное.
- У твоего любимца на затылке стоит чип, который контролирует его сознание, превращая в скотинку.
- Рехнулся? Какой чип?
- Обыкновенный. Уже несколько лет действует секретная программа по чипированию преступников, приговоренных к смертной казни. В основание мозжечка вживляется чип, который испускает волны, полностью подавляющие сознательную деятельность мозга. Остаются только базовые инстинкты. Животные. Преступник превращается в бессловесную скотинку, которую передают на специальные фермы. Хозяева таких ферм в курсе, с кем имеют дело, дают подписку о неразглашении и так далее. Мозг каждого человека по-разному реагирует на излучение. Некоторые превращаются в полных дебилов, тех сразу продают на фермы вроде твоей. Уж прости, но коровки самые тупые. Поумнее разбирают заводчики любимцев или жеребцов, в зависимости от габаритов. Твой для любимца не подходит, попал на конюшню.
- Тогда почему его продавали на аукционе?
- Везде случаются накладки. Видимо, владелец разорился, а может, скоропостижно умер, наследники были не в курсе его специфического контингента и пустили все с молотка, чтобы поделить деньги. Кто-то в системе здорово проманкировал своими обязанностями.
Майкл говорил так спокойно, будто только что не разрушил мир Дженсена, а рассказывал ребенку, что детей приносит не аист.
- Так Джей... обычный человек?
- В данный момент он скотинка. Участки мозга, отвечающие за человеческое поведение, полностью угнетены.
- А сели чип убрать?
- Если убрать?.. Тогда, скорее всего, он станет снова человеком, хотя точно сказать не могу. Неизвестно, как долго на его мозг воздействует излучение. Может быть, уже произошли необратимые изменения.
- Майкл, ему от силы двадцать лет! Какое преступление он мог совершить, что его подвергли столь жуткому наказанию?!
- Откуда я знаю. - Майкл пожал плечами. - Убийство. За них обычно приговаривают к смерти, но может и что-то другое. Необязательно быть старцем, чтобы совершить какую-нибудь гнусность.
- Бред! Джей и мухи не обидит. Ты же сам видел, как он испугался, когда ты его осматривал.
- Да? А я слышал, что он покалечил скотника.
- Успел с Бивером потрепаться? Старый козел. Да, было дело, Джей лягнул скотника, но тот сам был виноват. Коровки всегда нервничают, когда их ставят в клетку... Да что я тебе объясняю!
- Не кричи и успокойся. На-ка, лучше выпей. - Майкл налил виски Дженсену прямо в вино. - Я все понимаю. Парень симпатичный, ты к нему привязался, но от этого он не перестает быть негодяем. Чипирование не делают насильно. Приговоренному к смерти предлагают выбор: сдохнуть или стать бессловесной скотинкой, и большинство выбирают последнее. Сначала напакостят, а потом так боятся смерти, что готовы жить любой ценой. Ну и наивно на что-то надеяться.
- На что? - Меньше всего Дженсена интересовало, на что надеются преступники. Перспектива напиться неожиданно показалось очень соблазнительной. Он залпом опрокинул в себя все, что было в бокале, терпкая горечь обожгла гортань, разливаясь теплом по телу.
- Да мало ли на что надеется человек, когда у него впереди маячит электрический стул? Может, на то, что излучение не подействует и они смогут убежать или, вот как в твоем случае, что кто-то увидит в скотинке человека.
- И как теперь быть? - алкоголь делал свое дело, не давая сойти с ума от открывающейся правды.
- Никак. Пойми, он сейчас скотинка и заслужил все это. У тебя на ферме прекрасные условия. Дои, пусть хоть какую-то пользу приносит обществу.
- Это ты сейчас серьезно? Как я могу обращаться с ним как со скотинкой, если он человек?!
- Не проблема. Я могу его забрать и передать в специализированную конюшню. Скажу, что случайно увидел чипированного, когда был в гостях и купил. На ферме, конечно, устроят поголовную проверку, но больше чипированных у тебя нет, я проверил, так что можешь спать спокойно.
- Бред-бред-бред... - Дженсен налил себе еще и тут же выпил. - Нет, я не согласен. Джей мой по закону, значит и ответственность тоже на мне.
- Тебя не поймешь. Делай, что хочешь, но не трепли языком. Эта программа не особо популярна, в сенате ее так до конца и не одобрили. Поменьше болтай, и все будет в порядке.
- Майкл... а вынуть чип сложно? - только плещущийся в желудке алкоголь служил оправданием столь сумасшедшей идее.
- Можно. Для этого не надо даже быть нейрохирургом. - Майкл тоже уже был изрядно пьян, поэтому пустился в длинные объяснения, вместо того чтобы просто покрутить пальцем у виска. - Слушай, я же вижу, к чему ты клонишь. Пойми, он преступник. Если человек невиновен, то он до последнего надеется на то, что ошибка разъяснится, и никогда, слышишь, никогда не прекращает бороться и надеяться. Если человек согласился на чипирование, то значит он точно виновен и не ждет спасения другим способом.
- Хочешь сказать, правосудие никогда не ошибается?
- Ошибается, но далеко не так часто, как думают обыватели.
Дженсен упрямо молчал. Он не собирался спорить с Майклом. Джей не заслуживал быть скотинкой. Какое бы преступление он ни совершил, он уже с лихвой искупил свою вину, даже если он убийца...
- А ты не можешь узнать, за что его осудили?
- Как? Я не знаю его имени.
- По отпечаткам пальцев, по фотографии.
- Нет, это невозможно. Те, кто проходят чипирование, стираются из общей базы. Их данные есть только в федеральном банке преобразования личности, доступ к которому имеет очень ограниченное число людей. Ты же сам понимаешь, что если бы родственники или подельники бандитов знали про эту программу, то пришлось бы принимать дополнительные меры безопасности для всех спецферм. Накладно, знаешь ли.
- Понятно...
- Что тебе понятно?! Блядь, этого я и боялся! - Раздосадованный Майкл ударил рукой по дивану. - Не дури! Сначала подумай, а потом действуй. Вернешь ты ему память, а дальше? Если у тебя к нему какие-то чув... привязанность, то оставь все как есть. Знаю, многие склонны к очеловечиванию кошек или собак, но на самом деле ничего хорошего это не принесло бы. Ты думаешь, что этот твой Джей так и останется таким же ласковым и на все согласным, только вдобавок еще сможет разговаривать? Нет, такого не будет.
- Майкл, я очень ценю твою заботу обо мне.
- Идиот! Упрямый идиот! Всегда таким был и таким помрешь.
- Я тоже тебя люблю. Давай закроем тему, лучше выпей. Мы с тобой сто лет не виделись, тряхнем стариной?
И они напились до поросячьего визга.
Сначала Майкл еще пытался сопротивляться, но Дженсен был полон энтузиазма залить алкоголем полученные новости и усиленно спаивал друга.
На следующее утро друзья с трудом продрали глаза. В голове у обоих звенели колокола, а желудок явно был недоволен своим местом жительства и стремился эмигрировать наружу. Проблевавшись и опохмелившись забытой в холодильнике бутылкой пива, Майкл обозвал Дженсена сволочью, вызвал такси и отбыл в аэропорт, откуда должен был улететь в Вашингтон.
Как только за Розенбаумом захлопнулась дверь, Джей выбрался из своего чулана, в котором, похоже, просидел всю ночь, и прилип к Дженсену как жвачка к подошве ботинка: куда Дженсен, туда и он. Только на улицу не выходил, а по дому ходил хвостиком, путался под ногами, напрашивался на то, чтобы его погладили или просто потрогали.
Вот только Дженсена будто переклинило. Он больше не мог относиться к Джею как к скотинке. И трогать просто так, между делом, тоже не мог.
Несмотря на все речи Майкла, Дженсен никак не мог поверить в то, что Джей страшный преступник, безжалостно убивший пару старушек. Правосудие редко ошибается, но ведь ошибается же. Что, если Джей и есть результат вот такой ошибки и его поведение лишний раз доказывает, что никакой он не злодей, а просто глубоко несчастный парень?
После целого дня с головной болью и подобными размышлениями Дженсен пришел к выводу, что мысленно уже написал детективный роман о несправедливости судьбы, в то время как на самом деле не имеет ни малейшего понятия, с кем имеет дело.
Только одно он решил твердо: нужно снять чип. Какое бы преступление ни совершил Джей, он не заслуживает того, чтобы жить жизнью скотинки.
Ни один человек этого не заслуживает.
Дженсен вырос на ферме, он с детства привык к коровкам, дойке, к тому, что скотинки не люди, хотя внешне и похожи на людей. В школе им внушали: не внешность определяет человека, а способность отвечать за свои поступки, предвидеть их последствия, брать на себя ответственность. Если же человек не в состоянии отвечать за свои действия, то он лишается статуса человека, переходит в статус скотинки - тех, о ком заботятся другие, за кого решают другие.
-
-
23.10.2015 в 02:07- Что же мне с тобой делать? - Дженсен погладил лохматую макушку. Сегодня он не переплетал гриву, волосы выбились из-под резинки и торчали во все стороны. Джей во сне что-то мурлыкнул и подался головой к ласкающей руке. - А знаешь, я знаком с одной рыжей стервочкой, которая сделает все, что я попрошу, и не будет трепать языком.
Скорее всего, будь Дженсен трезв, он бы еще долго не мог решиться на что-то конкретное. Но виски сильно повышает градус идиотизма в организме, и Дженсен потянулся за телефоном.
С Деннил Харрис давным-давно они учились в одной школе и даже целовались в классе после уроков, но дальше поцелуев дело не пошло. Деннил не стремилась расстаться со своей девственностью на школьной парте, а Дженсен как раз начал подозревать, что играет за другую команду, и особо не настаивал. Они так и остались хорошими друзьями, перебрасывались открытками на Рождество и день рождения, иногда встречались, когда дела заносили Дженсена в Большое Яблоко, где Харрис работала судмедэкспертом в городском морге. Дженсен искренне не понимал выбора подруги, но сейчас ее познания в разрезании людей были очень кстати.
На его счастье - или беду, тут уж как посмотреть - Деннил была дома и на звонок ответила.
Выслушав сбивчивые объяснения Дженсена, она не стала вдаваться в лишние подробности, только задала несколько уточняющих вопросов чисто медицинского характера: где делать операцию? Есть ли у пациента аллергия на лекарства? И назвала сумму. Не маленькую, но и не запредельную.
- Если вы прилетите в Нью-Йорк, то у себя в клинике я все сделаю по высшему разряду.
- В какой клинике? В морге, что ли?
- А морг где расположен, по-твоему? В городском парке?
- Нет, давай лучше ты сюда прилетишь.
Дженсен и так слабо представлял, что делать с Джеем после того, как тот станет обратно человеком, но на ферме он хотя бы у себя дома. Да и работники будут держать язык за зубами, даже если и заметят что-то странное. А вот в Нью-Йорке сохранить секретность будет гораздо труднее.
- Любой каприз за ваши деньги. Я сейчас пришлю тебе список инструментов и лекарств, которые ты должен приобрести. Большинство я привезу с собой, но перчатки, халаты, маски и тому подобное купишь сам. У меня и так будет передвижной госпиталь в багаже.
- Не вопрос. Присылай, мою почту ты знаешь. Жду.
Теперь дороги назад не было.
А через два дня случилось то, чего Дженсен никак не ожидал, хотя должен был.
В последнее время Джей вел себя неспокойно, чувствовал неладное и всячески старался вернуть обратно благосклонность хозяина. Отстраненность Дженсена любимец воспринял как наказание за какой-то проступок и теперь всеми силами старался загладить свою вину, постоянно вертясь рядом и напрашиваясь на ласку.
Но Дженсен слишком увлекся самокопанием и не обращал внимания на поведение Джея. При взгляде на высокую мускулистую фигуру он никак не мог отвлечься от мысли, что перед ним не скотинка, а парень. Красивый, сексуальный самец, которого очень хотелось трахнуть. И главное, этот парень не только не будет против, а наоборот. Сам с удовольствием подставится.
Чем дальше, тем соблазнительнее в мозгу рисовались картинки страстного, животного траха, в которых Джей стонал и выгибался под ним, лезли воспоминания о доильном станке...
Черт побери, да что за наказание!
Проверив перед сном дом: все ли в порядке в доме, Дженсен заглянул в кладовку. Джей лежал на матрасе, свернувшись компактным клубком, но не спал. Он всегда дожидался вечернего прихода хозяина.
- Джей, спи.
Закрыв дверь и выключив свет, Дженсен уже собирался пойти спать, но по дороге в спальню уже привычно зашел на кухню, достал виски, налил полстакана и выпил. Последнее время он уж слишком начал налегать на этот напиток, но ночи на трезвую голову были похожи на непрерывный порнофильм, в котором он трахал Джея всеми известными способами. Во сне Джей был то человеком, то любимцем, то жеребцом, то коровкой. Дженсен запутался и сам не понимал, кого и чего он хочет.
Трахать любимца? Разве это не извращение, которое он всегда презирал?
Человека? Что он знает про то, каким Джей был человеком?
Все, что он нафантазировал, это только его воображение.
А вдруг Джей и правда убийца? Психопат, какой-нибудь маньяк или что-то еще хуже?
Может быть, Майкл прав?
Поэтому лучше виски и спать.
Он уже начал проваливаться в тяжелую дрему, когда сверху навалилось тяжелое тело. Ну, разумеется, Джей! Забрался в постель и целенаправленно пытался устроить свой член между ног Дженсена.
- Джей, что ты делаешь?! Фу! Пошел на место!
Строгий голос не возымел действия. Джей поскуливал, лизал Дженсену лицо и старательно пихал свой член ему в руку. И совершенно не желал уходить.
Дженсен уже потянулся к браслету, который не снимал ни днем, ни ночью, но рука замерла на полпути. Джей не нападал и не проявлял агрессии, он требовал в принципе вполне законного. В последние дни Дженсен его не доил. И хотя из организма Джея давно вышла вся химия, усиливающая потенцию, это не отменяло обычные потребности организма. А в последние дни Дженсен совсем перестал его доить, и Джей каждое утро мучился стояком, с которым не мог справиться самостоятельно. И то, что он не выдержал и пришел к нему в кровать, в общем-то было не удивительно.
Тело Джея было горячим, от него немного пахло мылом - любимец мылся утром и вечером - это было так по... человечески, что Дженсен не выдержал. Его как будто перемкнуло, и он принялся ласкать и целовать попавшее ему в руки тело. Джей сразу довольно замурчал, заскулил и тоже принялся вылизывать Дженсену лицо. Все происходило в полной темноте. У Дженсена так давно никого не было, а Джей так давно был его навязчивой идеей, и виски... Нет, на алкоголь эту ответственность переложить не удастся. Дженсен чувствовал опьянение, но не настолько, чтобы не понимать где он, с кем и чем занимается. Отлично понимал и осознавал. Но Джей так льнул к нему, так откровенно требовал ласки и секса, что не было никакой возможности сопротивляться, да и по правде говоря, не хотелось.
Сколько можно?
Джей был абсолютно голым. Он так и не привык носить футболки и надевал их с явной неохотой. Узнав, что Джей в прошлом был человеком, Дженсен попытался напялить на него еще и штаны, но от них Джей избавлялся при любой возможности, причем снимать их не умел, поэтому просто рвал. Потом смотрел на хозяина виноватым взглядом, но на следующий день все повторялось. Испортив так три или четыре пары, Джей добился права ходить нагишом. В каких-то вопросах его любимец проявлял ослиное упрямство.
Может, специально для него следовало ввести еще одну группу в скотинках: ослы? Тогда бы у Дженсена не возникло никаких сомнений.
Просунув руку между телами, Дженсен с удовольствием обвил ладонью крепко стоявший член Джея. На ощупь он был прекрасен: упругий, нежный, слегка влажный от стекающей из щели смазки. Джей был давно готов. Дженсен провел несколько раз кулаком вверх-вниз и почувствовал, как задрожало прижатое к нему тело в ожидании привычного удовольствия. Но алкоголь и собственное возбуждение сорвали в мозгах все запреты. Сегодня Дженсен собирался перейти границы, которые сам установил. Нащупав под матрасом тюбик со смазкой, он выдавил на пальцы чуть не полфлакона и дотронулся до ануса Джея. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как его доили в последний раз на машине. Мышцы давно вернули свою эластичность, и анус Джея был крепко сжат, но любимец отлично помнил удовольствие, которое получал от проникновения в этом месте, и не отпрянул, а наоборот, подался на пальцы, требуя большего. И Дженсен не стал его разочаровывать. Возможно, все происходящее было неправильно, наверное, если бы Дженсен был более правильным, более рассудительным, он бы оттолкнул Джея, нажал на браслете кнопку, и легкая боль решила бы проблему с эрекцией. Но Дженсену надоело бороться с Джеем и самим собой. Неважно, что мозг Джея был полностью подавлен и сейчас он мало чем отличался от бессловесных скотинок, но отличался же, и это отпускало тормоза. Дженсен осторожно ввел два пальца в податливое горячее отверстие. Он хорошо помнил, как смазывал Джея перед первой дойкой, когда тот еще был для него обычной коровкой. Тогда в этом не было ничего возбуждающего. Сейчас же его всего трясло от возбуждения. Джей низко застонал, и Дженсена прошило горячей волной от пяток до макушки. Не в силах больше терпеть, он поставил Джея раком и, не раздумывая, заменил пальцы на член.
-
-
23.10.2015 в 02:08И только когда оба они упали на кровать, вымотанные и опустошенные, до Дженсена дошло, какую мерзость он только что совершил. Он трахнул парня, находящегося под воздействием таинственного чипа, не спрашивая и не интересуясь его мнением. То, что этот самый парень сам пришел к нему в постель и, судя по блаженному выражению мордахи, получил от всего происходящего не меньшее удовольствие, не имело значения. Он-то знал, что перед ним беспомощный человек и… не удержался.
Пока думал, что имеет дело со скотинкой, держался, а узнал, что человек, сразу трахнул без стыда и совести?
Так кто больший извращенец? Морган, который купил себе любимца и спокойно имеет его в рот, и при этом небось считает себя натуральным натуралом, или Дженсен, который принудил к сексу человека, находящегося фактически в бессознательном состоянии?
Единственное, что утешало: через три дня прилетит Деннил и проведет операцию, после которой Джей ничего не будет помнить. И этого секса тоже. Единственный, кто будет все помнить, - это Дженсен.
И пусть. Если у них ничего не получится, если, став человеком, Джей тут же сбежит, у него останется хотя бы эта ночь и эти воспоминания, а это не так уж мало.
Эпилог
Парень открыл ореховые глаза, из которых постепенно уходил туман наркотика. Дженсен сидел рядом, не зная, чего ждать. Наконец взгляд парня сфокусировался и сосредоточился на нем.
Легкая морщинка пролегла между бровями, парень о чем-то напряженно размышлял. Неожиданно в его глазах промелькнула легкая тень узнавания.
- Дженсен?.. Если не ошибаюсь... Я не помню, мы знакомы?
- Не ошибаешься. - От радости, что мозг парня не пострадал и он может говорить, Дженсен был готов станцевать румбу. - А как тебя зову?
- Джей... нет... Джаред... Меня зовут Джаред.
- А фамилия?
- Не помню... Где я? Что со мной?
Парень с тревогой окинул стоявшую рядом с кроватью капельницу.
- Я в больнице? Что со мной?! Я заболел?
- Это не больница, а мой дом. Меня зовут Дженсен Эклз, и мне очень многое надо тебе рассказать. А потом я надеюсь, ты тоже мне расскажешь о себе.
- Я? Но я ничего не помню.
- Будем надеяться, вспомнишь, а пока слушай...
Конец?
-
-
23.10.2015 в 15:05-
-
23.10.2015 в 18:04но) замечание по матчасти.
-
-
23.10.2015 в 18:45никакой не конец, автор, миленький, да же?
дальше еще интереснее
это было очень кинково и занимательно
спасибо. и с выкладкой!
-
-
23.10.2015 в 18:52Спасибо, было очень горячо
-
-
23.10.2015 в 20:36priest_sat, это уже альтернативная анатомия.
Боюсь, что в этом тексте многое альтернативное
Спасибо, что прочли
Cothy, как конец?
Ну в общем да, конец конечно слегка не на месте) Но я только до этого момента успела дописать
У Джареда конечно же есть своя история и я думаю когда-нибудь ее дописать.
Спасибо
reda_79, Какой интересный мир
Мир конечно жутковатый,но кинковый.
-
-
23.10.2015 в 20:47-
-
23.10.2015 в 20:51-
-
23.10.2015 в 20:53-
-
23.10.2015 в 21:02Приятно, черт побери
priest_sat, Буду знать к кому обращаться за консультациями
Cothy, Ой, у меня очень сильно фандомный днев, если вы вне фандома СПН, то не стоит подписываться. Я лучше оставлю ссылку в этом посте) Если конечно когда-нибудь напишу. Я очень неторопливый автор
-
-
23.10.2015 в 21:14я бы подписалась еще на одного СПНщика) но уже немного отошла от фандомных дел.
-
-
23.10.2015 в 21:28Я тоже все думаю, что отошла, а потом начинается новый сезон и у болезни случается рецидив
-
-
23.10.2015 в 21:44-
-
23.10.2015 в 22:13-
-
23.10.2015 в 22:17злодейский пеллегрино его подставил?
-
-
23.10.2015 в 22:23Вот так всегда. А я так старалась
На самом деле, мне хотелось как-то уравновесить ужас мира обычностью людей, в нем живущих.
злодейский пеллегрино его подставил?
Нельзя так хорошо меня знать
-
-
23.10.2015 в 22:35ужасный мир, но вам как-то удалось обойти все острые углы и заодно погладить кинки.
читать дальше
-
-
23.10.2015 в 22:43читать дальше
-
-
23.10.2015 в 23:01написать настоящую жесть у меня не выходит
Спасибо!
Hekkate, угадала и погладила мой кинк про чипы, контролирующие разум
в этом тексте каждое предложение гладит какой-нибудь кинк
Исключительно для этого и писалось
-
-
23.10.2015 в 23:37что правда, то правда
Libertine, вам тоже огромное спасибо
Маленькая сосна,
-
-
24.10.2015 в 00:41Прям кит в аквариуме
-
-
24.10.2015 в 00:59я очень старалась